Правда Яна не просто горькая, она ядовитая и обжигающая. Несется по моим венам, стискивает сердце. Отравляет. Убивает. Бьет в затылок.

— Завтра я буду дома, — повторяет. — Поговорим. И без глупостей, Заяц, понятно?

Я кусаю губу, пытаюсь справиться с очередным приступом самой натуральной истерики. Мне тоже хочется быть такой, как Ян. Уравновешенной, уверенной и не привыкшей что-то делать на эмоциях.

Но я не такая и вряд ли стану другой. Если люблю, то всем сердцем. Если ненавижу, то отчаянно и до жгучих слез. Иногда даже удивляюсь, что такого во мне разглядел Ян, раз уж захотел меня сделать своей женой?

— Заяц? — снова зовет меня Ян.

— Я здесь, и я всё поняла, — отвечаю и чувствую, что из-за непролитых слез у меня заложило нос.

Ян больше ничего не говорит, просто завершает звонок.

Я давлюсь всхлипом и оседаю на пол. Прижимаюсь спиной к изножью кровати и пытаюсь прийти в себя.

Страшно даже просто подумать о том, что будет завтра. Страшно не из-за разговора, а из-за того, что Ян, как всегда, посмотрит на меня своим прямым тяжелым взглядом и со спокойствием опытного палача вдруг скажет, что его любовь прошла и я свободна.

Притягиваю колени к груди и невольно поджимаю пальцы на ногах. Мне становится больно и холодно от одной только этой мысли.

Если бы Ян хотел отпустить, сделал это сразу. Прямо по телефону. Ты же его знаешь, Мира. Разводить драму он бы не стал.

Эта мысль меня даже немножко отрезвляет. Как она пробилась сквозь хаос в моей голове, не представляю. Но это правда.

Ян, действительно, не из тех людей, которые намеренно будут тянуть время, увиливать и прятаться. Он действует по факту и предпочитает решать проблему здесь и сейчас. Значит, для него она уже решена. И разрывать наш брак Ян не планирует.

Такой вывод дарит мне совсем малюсенькое, но облегчение. Но, к сожалению, его всё равно недостаточно, чтобы залатать дыру в моей грудной клетке.

В голове роится слишком много вопросов. А боль продолжает пульсировать с такой сумасшедшей интенсивностью, что выровнять дыхание просто невозможно.

Я всегда знала, какой Ян. Знала, что он не из тех мужчин, которых можно удержать истериками, мольбами или шантажом. Знала, что до меня в его постели побывало много женщин, самых разнообразных. Но я наивно думала, что… Нет, не изменю его, а стану для него чем-то большим. И я стала таковой. Он сделал меня своей во всех возможных смыслах.

Только мои поцелуи и объятия на публике он принимает. Только я могу сделать для него приятную милую глупость, которая способна вызвать едва заметную, но всё же улыбку на жестко очерченных тонких губах Янах. В конце концов, я ношу его фамилию.

Только вот матерью его первенца стала другая.

Ревность тут же больно давит на грудную клетку.

Мне становится дурно от одной лишь мысли, что такой особенной для Яна являюсь не только я, но и Паулина.

Хотя она совсем не похожа на ту женщину, которая будет бросаться со всех ног, чтобы встретить мужа после длительной командировки. Вряд ли она прыткой обезьянкой запрыгнет к нему на шею и крепко-крепко обнимет его руками и ногами.

Ян не любит всех подряд и уж точно не влюбляется каждый день. Его ведут не эмоции, а холодный рассудок. И раз так, то эта Паулина не просто ошибка или слабость, она тоже нечто большее.

Сжимаюсь, обнимаю свои колени еще крепче и стараюсь не скулить как раненное животное.

Другая на моем месте непременно собрала бы вещи и ни минуты не провела в этом доме. Но я этот вариант даже не рассматриваю, потому что он ничего, в сущности, не даст. Только всю душу мне выпотрошит.

Я просто должна дождаться завтрашнего дня и прояснить ситуацию. Для меня это важно. Очень.