Не знаю, почему так остро реагирую на это. Но пазл сам складывается в одну цельную картинку.

Поля… Полина? Или, может, Паулина?

От нее висит два непрочитанных сообщения.

Будь на ее месте любая другая женщина, я бы даже внимания не обратила. И уж тем более — не стала нервничать. Но не в случае с Паулиной.

Палец так и тянется нажать на иконку с сообщением.

Не хочу становиться подозрительной и ревнивой женой, которая проверяет каждую переписку своего мужа. Это неправильно.

Правда же?

Или я всё же имею право знать, что ему там шлет Паулина?

Прикусываю нижнюю губу, мысленно ругаю себя, но всё-таки открываю диалоговое окно.

Сначала меня накрывает волна облегчения, потому что ничего из ряда вон я в этих сообщениях не нахожу. Ян, как всегда, в своем репертуаре. Сух. Короток.

Чувствую мощный и обжигающий прилив стыда. Неужели я на секунду засомневалась в собственном муже?

С другой стороны, та ситуация, в которой мы все оказались делает свое дело: играет на нервах, незаметно рушит уверенность. Поэтому мое поведение, мои чувства вполне оправданы. Ведь так?

В крайнем сообщении Паулины я вижу видео и приписку, что это привет Яну от Дани.

Даня…

Грудную клетку на миг словно простреливает острая спазматическая боль. Пусть я и была беременна всё ничего, но уже успела перебрать кучу вариантов имен для будущего малыша. Как и для мальчика, так и для девочки.

Даня у меня вошел в тройку лидеров.

Чёрт.

Что это за шутки такие у судьбы?

Жму на видео. Через секунду на экране возникает этот мальчик. Даня. Он гуляет в парке. Бегает за голубями. Рассматривает белок. Даже одну из них кормит.

Это ужасно. Но… Кроме, ревности и боли я вдруг ловлю себя на том, что испытываю зависть. Черную, жуткую зависть. Она быстро поглощает меня.

Я не смогу видеть этого ребенка рядом со своим Яном. Просто не смогу. Умру.

Понимаю, что у нас не совсем тривиальная ситуация. Мой муж не изменил мне. Не унизил. Так бывает, что наши ошибки или просто необдуманные действия настигают нас уже годами позже, когда мы о них благополучно забываем.

Но мне не легче. Совсем.

— Ой, как на нашего Яна похож!

Я вздрагиваю и едва не роняю смарт Яна на пол.

Настолько глубоко провалилась в свои чувства, что даже не заметила приближение Нины Андреевны.

— А кто это, Мирочка? Я что-то не припомню у вас в окружении деток такого возраста: все либо постарше, либо помладше.

Я теряюсь. Чувствую себя школьницей, которую вызвали к доске, а она всё напрочь забыла.

В коридоре возникает Ян с телефоном матери. Видимо, тоже заметил «подмену».

Он бросает взгляд сначала на меня, затем на Нину Андреевну.

— Сынок, а что это за мальчик тут у вас? — свекровь кивает на смарт в моих руках.

Я тут же блокирую его. Теперь я уже не школьница, а будто бы воровка или преступница.

Ян слегка щурит глаза. Недоволен.

Он протягивает мне ладонь. Я молча вкладываю в нее смарт.

Во рту пересыхает. Сердце стучит слишком быстро и жестко. Я не сделала ничего плохого, но ситуация выглядит таким образом, будто бы я за спиной у Яна обо всём рассказала его матери. Кроме этого, еще и рылась в его телефоне.

— Я помогу, — шепчу и забираю у Нины Андреевны поднос с чаем.

Делаю это, чтобы чем-то занять руки.

Мы втроем возвращаемся в гостиную. Александр Васильевич сидит в кресле с планшетом Яна. Наверное, изучает черновые варианты будущих проектов.

— Что-то случилось? — спрашивает Нина Андреевна, глядя то на меня, то на Яна.

Александр Васильевич спускает на самый кончик носа свои очки и смотрит на нас поверх них.

— У меня есть сын. От другой женщины. Ему пять лет. О том, что он существует я узнал относительно недавно.