— Я музыкальный работник. И моя мечта — самая атмосферная школа вокала в городе. Вокал плюс поставленная речь. С девизом вроде: «Мы исполняем мечты в любом возрасте». Индивидуальный план уроков, профессиональная запись в студии. Отчетные концерты. Современный модный подход.

Зевнув, понимаю, что у нас с ней вообще, вот совершенно, ничего общего. Надо как-то тихо, без проблем развестись. Если ребенок мой, буду платить алименты. Неприятно, конечно, дополнительные затраты, но надо было думать головой, а не тем, что пониже кителя. И совершенно точно никогда больше не пить. И с представительницами женского пола поаккуратнее, а то секс я люблю и если продолжу в том же духе, то скоро в каждом городе нашей прекрасной необъятной Родины придется тесты ДНК делать, никаких денег не наберешься.

— Ясно. Моя жена фантазерка, — смеюсь над ее словами, планами, тем, что она по-детски наивно себе напридумывала. Да и слово «жена» меня забавляет, понятно же, что это все временно, путаница и пьяная ошибка, которую я планирую в самое ближайшее время исправить. — Частных музыкальных школ, Ирина Анатольевна, пруд пруди. И сколько на это надо денег? А вам даже жить негде. Вещи ваши сейчас где? В камере хранения? Не люблю легкомысленных глупышек. Спать с вами весело, но от большего увольте. Любому идиоту понятно, что вам надо работать в государственном учреждении, по максиму взять всю дополнительную нагрузку и не маяться дурью. Там хотя бы зарплата стабильная. Я, может, свой самолет хочу купить, но прекрасно понимаю, что это юношеские глупости. Ах да, еще. В следующий раз, прежде чем идти в номер к незнакомому мужчине, трижды подумайте, надо ли вам оно. А то и презервативы с собой не ношу, и аборт делать не хочу. Все же женщина должна заботиться о своем теле. И сжать ноги вовремя, если есть хотя бы малейший шанс забеременеть.

Она молчит. Смотрит на меня, не отрываясь и не моргая. А что я такого сказал? Только правду. Потом медленно встает, чуть отходит от стола, с грохотом задвинув металлический стул, мерзко проскрипев ножками по плитке. Морщусь.

— У вас прикольная профессия, Илья Андреевич: витать в облаках, парить с птицами, смотреть на все свысока. И, судя по всему, вы высокомерный напыщенный индюк! Желаю головокружительных взлетов, удачных рейсов и только мягких посадок! Счастливо оставаться!

И уходит. А я сижу. Смотрю ей вслед. Кручу в руках пластиковый стаканчик. Столько людей спас, а полузнакомая мадам настроение испортила. Надо было идти на стоянку и не разговаривать с ней. Может, и ребенка никакого нет, а я уши развесил. Хотел заказать в номер что-нибудь из морепродуктов, а теперь и аппетита нет.

В тот момент я еще не знал, что будет дальше, а то бы снова выпил, хотя мне, похоже, вообще нельзя.

3. Глава 3

Пару дней спустя, хорошенько выспавшись, я приезжаю в Домодедово к положенному времени. Как любой летчик, я захожу в служебное помещение через отдельный вход. Так же как и все остальные прохожу полный досмотр. Сразу после этого весь мой экипаж следует по коридору в крыло к врачам, на медицинскую комиссию. Ее можно проходить не раньше чем за два часа до вылета и не позже чем за час.

Симпатичная молодая врач измеряет давление и пульс. Смотрит на меня не отрываясь, прямо в глаза, таким образом оценивая мое состояние.

— Ну что, доктор? Нет у вас никаких подозрений на мой счет? Может быть, мне нужны дополнительные тесты?

Звучит горячо и многозначительно. С подтекстом.

— К сожалению, нет, капитан, здоровы как бык, — улыбается она, продолжая нашу игру глазами.

— Действительно, даже немного обидно. Ну ничего, в следующий раз где-нибудь оцарапаюсь, а вы мне это дело заклеите, ладно?