Раздеться мне хватило минуты! Я осталась в одном нижнем белье и босиком, когда Ланской вернулся в машину. Он сел рядом, окинув меня жадным взглядом, лед в его глазах слегка подтаял и затек дымкой похоти.

Он, будто одержимый, схватил меня и уложил на сиденье, нависнув сверху.

Почти обнаженная, черт знает где, с дьяволом в машине, в лесу, поздно —сумасшедшая смесь и без его горячих поцелуев, настойчивых ласк и откровенного желания.

Я снова выгнулась, когда Андрей стянул с плеч бретели лифчика, обнажив обе груди, и накрыл соскок горячими губами. Низ живота снова прошило вспышкой возбуждения, я текла, как дворовая сучка, и уже и думать забыла о Женьке, о том, кому готова была отдаться. Ланской посасывал груди по очереди, а я бесстыдно стонала, чувствуя его пальцы между ног. Развела их шире и потянулась к его ширинке, но потом передумала и редко дернула рубашку, срывая пуговицы — остро хотелось прижаться сосками к его груди, кожа к коже, теснее и ближе…

Мужчина что-то прорычал, впился в мою шею, трахая меня своим твердым стояком через его джинсы и мои трусики. Откровенные пошлые движения заводили до умопомрачения, но хотелось большего.

Словно в ответ на эти мысли, Андрей спросил хрипло:

— Ты хочешь меня, почему же боишься?

Он не останавливался, а я вся вилась в его руках, тёрлась о его пах промежностью, чувствуя, как пульсирует там, где сочится влага предательского тела, прижималась грудью к его торсу. Он продолжал гладить мокрые складочки через трусики, и каждое движение его пальцев сводило с ума, я уже ничего не видела, кроме голубых глаз, не слышала слов, наслаждаясь музыкой его голоса, стремилась ему навстречу всем телом и душой, предвкушая экстаз.

И когда оргазм опалил промежность, палец Андрея продлил и усилил его, чуть проникнув в лоно и оглаживая вход, словно расширял его. А я истекала соками наслаждения на его пальцы и жарко шептала, получив лишь облегчение, но не полное удовлетворение:

— Возьми меня! Трахни! Трахни меня!..

В глазах мужчины мелькнуло ошеломление, а в следующую секунду он накрыл мой рот глубоким поцелуем и трахнул его языком. Я сосала его и стонала, ждала продолжение, запуская ладонь ему в трусы, закатила глаза от того, какой горячий и твердый его член, гладила его и размазывала по большой головке каплю выступившей смазки, чувствуя желание мужчины. Он снова двигал бедрами, будто трахал меня, и я очень хотела, чтобы отодвинул полоску трусиков и вошел в мою плоть. Хотела так, что стонала и скулила, выпрашивая это…

Но Ланской резко перехватил мою руку за запястье, останавливая мои ласки его плоти, и оторвался от моих губ.

— Нет, — неожиданно твердо отказал, глядя прямо в глаза холодно, и сел, убирая мои ноги с его коленей и поправляя штаны. — Одевайся и уходи.

Меня будто окатили водой из проруби. Я села, натягивая на плечи бретели лифчика и пряча в него грудь.

— Что ты говоришь? — растерянно прошептала. — Уходить?..

Дьявол молча окинул меня еще одним взглядом, заставив поежиться, и вышел из  машины.

Ах так?! Да не пошел бы ты задницу!

Я быстро оделась, чуть не впадая в истерику, кусая губы, чтобы не разреветься от обиды и унижения, от злости и непонимания. Выскочила из машины, громко хлопнула дверцей и бросилась куда-то бежать — плевать куда, лишь бы не видеть надменного взгляда, застрявшего в моей памяти.

Бежала, не разбирая дороги и без нее, и звук клаксона раздался далеко.

Повернулась, выставила средний палец и закричала во всю глотку:

— Иди на хер!

И снова побежала, но уже по дороге, чтобы не вязнуть в грязи,  чтобы не задерживали упавшие деревья и не хлестали по лицу ветки.