Первым делом – навестить самых близких и родных,
Что студентом стал, похвастаться им надо,
Затем школьных одноклассников – друзей моих,
Увидеть ведь друг друга мы, конечно, будем рады.
И на танцплощадку Светогорского ДК обязан я сходить:
Играет джаз-оркестр на танцах там по выходным.
А после них бывают драки, где могут и тебя побить
За то, что пригласил ты девушку, которая была уже с другим.
Вначале выполнил два первых пункта я программы:
После обеда навестил родных и тетушек, и дядю.
Моему приходу и что студентом стал, они все были рады,
А позже такая же встреча была со школьными друзьями.
Выполнить и третий пункт программы никогда не забывал.
Приходили выходные, и на танцплощадку я бежал,
А между ними отцу по дому и на поле помогал.
И не заметил, как август пролетел, отъезда день настал.
Недолги сборы, стук колес, и на Финляндском я вокзале.
Теперь, на чем мне ехать и куда идти, уже без карты знаю,
И вскоре в Горном институте стою я в том же зале,
C любопытством смотрю вокруг и, о нем что знаю, вспоминаю…
6
Челобитная в Берг-коллегию
1771 год. Санкт-Петербург. Зима, за окном пуржит.
В огромном кабинете за канцелярским большим столом
В удобном кресле его хозяин расположился, сидит
И, периодически помечая что-то, челобитную читает он.
Соймонов Михаил Федорович задумался и отложил перо.
Президент Берг-коллегии[3], а это был он, знал автора ее давно,
Много лет тому назад Исмаил Тасимов, а звали так его,
Рудопромышленник из Башкирии, уже писал ему письмо.
В нем на влиятельного графа Чернышева жалоба была,
Самочинно захватившего на Урале все медные рудники его.
Рассмотрев ее, Берг-коллегия Тасимову ответ-вердикт дала:
Рудники Тасимову вернуть и штраф взыскать с графа самого.
Но вельможа с решением коллегии не согласен был,
И в Сенат, где имел поддержку, обратился он.
А пока суть да дело, руду оттуда самочинно вывозил
На переплавку; медь извлекал и получал большой доход.
Императрице тогда самой пришлось вмешаться в это дело,
И при разногласии Сената свою монаршую волю проявила:
Издав указ, право на рудники Тасимова Исмаила подтвердила.
И 70 тысяч рублей взыскано с графа в пользу башкира тоже было.
Но прежде чем высочайший указ сей подписать,
Обер-прокурора Сената к себе призвала и его спросила:
«Михаил Федорович, что Вы можете по этой жалобе сказать?»
(Он с 1764 года имел честь в Сенате эту должность занимать
И следить за состояньем горных дел его обязанностью стало.)
«Самоуправство графа, – был его ответ. – Рудники надо
возвращать». —
«Сему тогда и быть!» – сказала императрица и указ тот подписала.
Затем Екатерина присесть его за чайный столик пригласила,
И в продолжение этой темы она опять его спросила:
«Сударь! Для пользы рудничного дела хочу я знать,
Какие еще указы в России надобно создать,
Чтобы эта отрасль могла бы передовою стать?» —
«Матушка-государыня, проблем здесь накопилось много,
Но главная из них – специалистов не хватает, а то и вовсе нет.
От Европы мы отстали в подготовке кадров, а время требует иного.
Горных дел училище нужно России, вот моя просьба и совет».
Сенатора выслушав с вниманием, императрица молвила в ответ:
«Война с Турцией идет, и все еще не виден в ней просвет.
И набережную Невы мы одеваем в сплошной гранитный парапет.
Большие траты несем на все на это, в казне же лишних денег вовсе нет.
Но и развитие горнорудных дел в России очень важно,
И обязательно вернемся к этому вопросу через пару лет.
К сему доклад мне подготовьте, где знающие дело скажут,
Хотят училище какое. И нужна помощь государства или нет». —