Уж не знаю на каких правах — наверняка Грейв поспособствовал, но меня впустили к ней после реанимации. И даже оставили одного. Да я бы и не заметил, если бы попытались выгнать. Когда она прошептала «мне плохо», внутри все перевернулось от осознания, что я опоздал. Флайер скорой помощи, казалось, еле полз по небу, направляясь в больницу. Я держал ее ладонь со сбитыми костяшками и считал слабый пульс. Врач ничего не мог сказать, но уже на подлете девчонка задышала четче — капельницы, что он сменял одну за другой, работали. 

Я еще никогда так не боялся за кого-то. Час, что она провела в реанимации, показался сутками. И вот теперь, когда можно выдохнуть, я забыл, как дышать, получив информацию от Кайла. 

В свои двадцать пять Лакиша Мэйлин успела наворотить дел. По данным департамента, бывший муж — окружной прокурор Западного района Курт Харрес, развелся с ней из-за ее наркозависимости. От передозировки наркотиков чуть больше полугода назад ей отказали почки, но ее откачали. Странно только, почему восстановили только одну. 

Я все же обернулся, не выдержав. 

«Прозрачно тебе все было прошлой ночью? Идиот!»

Но даже сейчас не мог поверить. Смотрел на нее и не видел всего этого послужного списка, несмотря на то, что и вчерашнее обследование нашло в крови остатки сильнодействующего вещества. Девчонка лежала в подушках, больше похожая на ангела во плоти. Бледная, с синяками под глазами, и такая хрупкая, что хотелось касаться исключительно в перчатках для дорогого фарфора. 

А по факту — наркоманка с одной почкой. Ей жить надоело? Хотя разве наша ночь тому не подтверждение? И ведь у нее дочь есть, но, кажется, этой любительнице адреналина все равно. 

Лакиша… А имя-то какое приторное. Так и хочется рот прополоскать. 

Каким-то далеким участком мозга я понимал, что меня несет, что даю волю эмоциям. С чего только взял, что имею на них право? Из-за одной ночи? 

А с другой стороны, позволял их себе с садомазохистским удовольствием. Давно меня так не цепляло. Признаваться себе, что никогда, было страшно. 

Я не сразу осознал, что «ангел» смотрит на меня своими ядовитыми глазами, не мигая. В груди плеснул адреналин, когда усталая голова с чего-то решила, что девчонка умерла, и я бросился к кушетке. При этом мысль, что приборы завопили бы раньше, что вообще-то состояние у нее стабильное для такого крутого поворота, даже не мелькнула в голове. Нет, я, как дебил, подскочил к ней и уже успел склониться, когда она моргнула и вздохнула глубже. 

И мир растворился, оставив нас наедине. Я молча смотрел на нее, она — на меня. Только лицо девушки мрачнело все больше, брови сдвигались, а кожа бледнела. 

— Тебе плохо? — нарушил я молчание. 

— Бывало похуже, — прошептала она, тяжело сглатывая. 

Я схватил с тумбочки бутылку и подал ей. Она молча воззрилась на бутылку, потом снова глянула в глаза.

— Что?! — рявкнул я. 

— Я встать не могу. 

Только тут понял, для чего у бутылки трубочка сбоку. Победив хитрую конструкцию, предоставил ей новый вариант. Может, пить ей и не хотелось, но она не рискнула после этого цирка мне возразить. Надо же! То есть чувство самосохранения имеется, просто не развито. Я проследил, как она обхватила трубку сухими губами и втянула в себя немного воды:

— Спасибо, — облизала губы. 

— Не за что, — прорычал и отвернулся. 

Ладони зудели в едва преодолимом желании сжаться на тонкой шее, но не сильно. Так, чтобы знала, как сбегать по утрам. Черт, мне надо мозги проверить! Может, импланты ржавеют от морской воды? 

— Не хочешь ничего спросить? — начал заводиться. 

— Я, кажется, многое уже поняла, — она не спускала с меня взгляда. — Ты примчался за мной вчера и спас от ублюдков.