Когда в зале включают свет, я вижу заинтересованные глаза Алекса, который смотрит на меня, чего-то ожидая – будто сейчас я расскажу ему анекдот! А я лишь вытираю горячие слезы с щек, думая о том, в каком состоянии мой макияж. Надеюсь, панда отменяется, а то я забыла даже взять тушь для ресниц, не ожидая, что фильм заставит меня плакать.

– Даже ни слезинки, – фыркаю я, увидев сухое лицо Алекса. Хотя вряд ли его это трогает. В конце концов, сколько он пережил моих истерик! Но я убираю с лица непонимающий взгляд, увидев в его лице сожаление – значит, он не такой и бесчувственный.

Мы выходим из кинотеатра почти без слов. Я пытаюсь переварить фильм и его смысл, но кажется, кроме боли, этот он ничего мне не принес. Или же я слишком узко мыслю?

– И что ты думаешь? – спрашивает Алекс, все еще не убирая интерес с лица. Ему и вправду что-то нужно от меня.

Я задумываюсь и подхожу к зеркалу, чтобы поправить макияж. К счастью, все не так плохо – немного подтерла тушь под глазами и подкрасила губы. Единственная проблема это красные глаза, но и это скоро уйдет.

– Тебе подробный отзыв или можно в двух словах? – спрашиваю я, последовав за Алексом, который идет к выходу из кинотеатра – на темную улицу, освещенную фонарями, под которыми я так часто гуляю.

– Не паясничай, – нахмурившись, отвечает Алекс. – Это важно – что ты скажешь?

Я снова задумываюсь, словно впервые даю отзыв на фильм. Кажется, он впечатлил меня, ведь слезы может вызывать не каждое кино. Но с другой стороны, я не поняла смысла и к чему были все эти страдания героини, если в конце она бессмысленно умерла, так и не обретя себя? Может, режиссер хотел показать, к чему ведет такая депрессия? Или хотел передать значимость таких ситуаций?

– Ну, гонец грустный. Слишком грустный и, по мне, бессмысленный.

– Правда? – удивленно говорит Алекс, будто это было неочевидно.

– А что, ты считаешь, что в этом был смысл? Она весь фильм тянула себя на дно, не принимала никакую помощь и сдалась – просто сдалась, так и не излечив свою душу. Мне казалось, фильмы должны учить чему-то, но точно не этому.

Алекс согласно кивает, хотя выражает явное несогласие, противореча самому себе. Я думала, только в самом начале нашего знакомства Алекс имеет множество тайн, а сейчас, кажется, их стало еще больше. И даже не знаю, может, и нет смысла их раскрывать?..

– И что ты чувствовала, когда видела героиню такой? – вновь задает хранитель странный вопрос.

Я задумываюсь – конечно же, боль.

– Ну, знаешь, даже несмотря на то что я не особо прониклась ею – мне было ее жаль. Сердце обливалось кровью, когда видишь, как она страдает, не в силах помочь себе и принять помощь. Еще меня убивало то, что она… Она ведь совсем еще не поняла того, чего понимают люди через десятки лет! Она такая молодая, а уже разочаровалась в мире! Было даже обидно, что она не попыталась. Она ведь не попыталась… – грустно заключаю я и в ожидании смотрю в зеленые глаза хранителя, который запускает пятерню в темные волосы. Он открывает мне дверь кинотеатра, и я выхожу на улицу.

В нос ударяет свежий запах весны – ведь она совсем скоро. Темнота хоть и пытается скрыть ясное небо и танцующие деревья, но я чувствую эту атмосферу весны, которая предвещает яркое утреннее солнце, обжигающее своими бодрыми лучами. Неужели оно еще больше будет слепить меня по утрам, пока я спешу на работу? Кажется, сейчас это даже радует.

Я улыбаюсь наступающей весне, глубоко вдохнув свежий воздух, который отрезвляет даже ясный ум. Алекс останавливается напротив меня. Я замечаю, как он скользит по мне взглядом, словно разглядывая – хотя вряд ли за все это время во мне что-то поменялось.