И я, вздохнув несколько раз, отстраняюсь, самостоятельно утирая с щек свои горячие слезы.

— Отпустите меня, что я вам сделала, — шепчу я непослушными, разбухшими губами, а сама смотрю вниз, на свои пальцы, украшенные алым лаком, и носки его дорогих темных ботинок.

— Нет, это не возможно, — говорит он также тихо, но я слышу, чувствую вибрацию его груди.

— Вы меня все равно убьете, да? — вздыхаю, когда вижу чуть левее кровь, которая осталась после избиения этого несчастного охранника. — Потому что я – Пристли?

— Не говори ерунды, — фыркает он. — Иди наверх, смени это чертово платье и спускайся к ужину.

Я качаю головой и не могу себя заставить поднять ее, чтобы посмотреть в лицо человеку, который может так легко заставить избить другого.

12. 12

Едва только за мной захлопывается дверь, я вижу, что в комнате уже побывали: окно закрыто, на кровати лежит какая-то тряпка, на полу стоят туфли, видимо, взамен моих шпилек.

Я оборачиваюсь и замечаю то, что сначала не увидела – в другом углу комнаты приоткрыта дверь. Медленно подхожу к ней, щелкаю выключателем. Это ванная комната. Боже, это действительно то, что мне было нужно.

Под легкими струями теплой воды в огромной современной душевой кабине мое тело немного расслабляется. Слез оплакивать свою судьбу уже нет, видимо, они все закончились во время истерики снаружи.

Подставляю лицо воде, и жадно глотаю прохладные струи. Смываю жидким мылом косметику, если она еще осталась на лице, промываю волосы от шампуня – на праздник стилист делала специальную укладку, чтобы на фотографиях я получилась как настоящая куколка.

Получилась…

В ванной комнате практически нет вещей. Возле зеркала лежит новая зубная паста, щетка, немного косметики, все еще упакованная в пленку и коробки. Удивительно – все тех марок, что пользуюсь я. Привычно наношу увлажняющий крем, а волосы сушу огромным полотенцем, которое висит тут же. Фена для волос, конечно же, нет. Наверное, эти твари справедливо полагают, что я сумею им воспользоваться для очередного побега.

Платье, которое приготовили для меня террористы, простое, но удобное: легкое, льняное, но довольно закрытое на груди и со спины, больше, чем я привыкла. Сандалии на низком каблуке, моего размера. Немного передергивает от мысли, что им так много известно обо мне – то, какой размер белья я ношу, каким кондиционером для волос пользуюсь.

Но даю руку на отсечение, что всего этого не было, когда я только очнулась в этой самой комнате! Все выложено впопыхах, подобрано быстро, выложено на тумбочке и кровати кое-как, не аккуратно, будто брошено в спешке.

Закручиваю гульку из влажных волос потуже и спускаюсь вниз. Тоскливо смотрю в сторону входной двери, но не делаю даже попытки сделать шаг в ту сторону – этот чертов террорист мне показал наглядно, что ждет меня, если ослушаюсь.

Прохожу мимо огромной залы, удивляясь, как тут все оформлено: мебели крайне мало, но она функционально подобрана так, чтобы ненавязчиво служить человеку. Все оформлено в светлых, максимум пастельных тонах, и видно, что владельцу этого жилища важно ощущение воздуха и пространства: здесь много стекла, окна огромные, с какими-то оригинальными витражами, которые делают всю обстановку веселее и без привычного декора.

— Присаживайся, я жду тебя, — он сидит во главе огромного стола, приложив пальцы к подбородку и держит меня на мушке своих глаз.

Я оборачиваюсь, оценивая обстановку. Столовая таких же необъятных размеров, как и все здесь. Мужчина резко расправляет в воздухе салфетку и кладет ее на свое колено. От неожиданного движения вздрагиваю и спешу сесть напротив него на огромный стул. Прямо за ним – открытые стеклянные двери, в которые холодком подкрадывается вечер, и я физически стремлюсь туда, даже уши покраснели от напряжения.