Приходится по скрипучей деревянной лестнице, каждый шаг по которой треском разносится по всему дому, топать к хозяину. Он живет двумя этажами выше, в квартире под крышей и «владеет» всеми пробками в доме.

Безработный немец очень экономен и живет на деньги, полученные от аренды нашей и соседней квартир.

О том, что он экономит горячую воду, можно догадаться по шлейфу, распространяющемуся по лестничной площадке и коридорам, когда он проходит.

Если я выхожу в тот неудачный момент, когда Йорг только покинул коридор, то перестаю дышать пока не выскочу на улицу на свежий воздух.

Остальное мне известно от его жены (она из Боснии), которая часто жалуется, что на жизнь муж выдает ее один евро в день. Как и многие другие иностранки, она подрабатывает где-то уборщицей по-черному.

Невольно задаюсь вопросом, сколько еще таких жен-уборщиц – несчастных, зависимых и унижаемых иностранок – живут в этой стране?

Часто через два этажа слышны истерические крики, топот, плач и ощущение, что рушат мебель.

Наши соседи ругаются и дерутся.

А мы, получив счет за отопление в квартире, где мы проводили фактически только выходные и который почти превышает месячную арендную плату, занимаемся поиском другой квартиры.

В конце концов перебираемся в Марбах, известный всему миру как родина Шиллера.

В один из теплых осенних дней, гуляя по старому центру Марбаха, мы встречаем миловидную и очень молодую маму с хорошенькой девочкой. Это Анита с дочкой Франциской. Анита из Боснии. Франциска родилась в Германии.

Девочки быстро начинают общаться. Вместе они выглядят как живая иллюстрация к сказке Братьев Гримм про Розочку и Беляночку. Белокожая, худенькая, сероглазая Катя и смугленькая с черными блестящими, как ягодки глазами и темными волнистыми волосами Франциска.

Там семья Аниты – она и муж, переселенец из Туниса, ребенком приехавший в Германию – становятся нашими друзьями на ближайшие пять лет.

У Аниты явный талант к языкам. Восемнадцатилетней девушкой, приехав в гости к тёте, на дискотеке Анита знакомится с Францем и очень быстро выходит замуж.

Никогда не посещая языковых курсов, она научилась разговорному немецкому, слушая, как говорят муж и свекровь.

Еще будучи подростком, она пережила бомбардировки Боснии.

Там, сидя в подвале дома, она питалась прокисшим молоком.

Теперь, находясь в Германии, совершенно не привередлива в еде. Хотя по профессии – повар и очень хорошо готовит.

Для меня и Кати, которая в три года пойдет в детский сад, общение с Анитой и Франциской – хорошая практика немецкого.

Детских садов, так называемых яслей и групп для детей до трех лет, в городе нет.

Точнее, есть одна – берут десяток малышей. Население Марбаха – около одиннадцати тысяч.

Мы часто встречаемся, заходим на детские площадки, пьем чай у нас дома.

Иногда я мастерю с детьми, и Анита говорит, что я делаю это очень правильно, как учитель.

Часто девочки шумно ссорятся из-за игрушки и тогда я жалею, что игрушки у нас не в двух экземплярах каждая.

Еще в Москве Рузанна, университетская подруга, говорила мне о новом сайте «Одноклассники» и о том, что многие нашли на нем своих школьных и институтских друзей.

Наконец зарегистрировавшись, я общалась в основном с теми, с кем и так была в контакте.

Проверяя почту в один из вечеров и, увидев адресата и сообщение, я застыла, забыв, как дышать.

«Привет, Лерка! Я не знаю, помнишь ли ты меня. Мы учились в одном классе в Кирове. Потом я переехал в Смоленск. Если помнишь, напиши, где ты сейчас. Как дела? У тебя ведь в Смоленске бабушка? Бываешь ли в Смоленске? Антон Денисенко».