Женщина лакского улыбнулась, и поцеловав его в лоб, сказала:

– Надо надеяться на лучшее, и возможно оно сбудиться.

– Нет, – однозначно ответил Дмитрий тяжело вздохнув. – моя мечта никогда не сбудиться. – затем он грустно добавил. – Я это знаю наверняка.

Женщина снова лакского улыбнулась. Она, как никто понимала Дмитрия. Он грезил о той, кою никогда не увидит. Эта женщина была его идеалом, и равных ей не было. Она тихо пообещала ему, заверив:

– Я обязательно передам ей Ваши слова.

– Не надо. – ответил Дмитрий.

Эрика удивленно поинтересовалась, поинтересовалась:

– Почему?

– Для этой женщины я только очередной поклонник, признающийся ей в любви. – тихо ответил Дмитрий, с грустинкой добавив. – Всего лишь.

В этот самый момент женщина нагнулась к его голове, и на ушко́ прошептала что-то. И в этот самый момент, как назло, где-то на улице раздалось громогласное кукареку. Петух – подлец, в пять часов утра прокукарекал, разбудив всех и вся.

Эрика оглянулась, и посмотрев на окно, сказала:

– Мне пора. – затем она добавила. – Надежда – это то, что есть у человека. Только надежда помогает человеку преодолевать трудности и невзгоды. Пора. Проснитесь Дмитрий. Просыпайтесь.

Глава № 11

Дина

Итак, все в этом мире относительно. Относительно время, относительно пространство, относительно жизнь и наше бытие. Все это в нашем мире относительно, так же как относительно то, что человек живет во временно́м пространстве своего цикличного времени. Никто не может сказать, где окажется человек в тот или иной момент своей жизни. Где тот бескрайний млечный путь, по которому человек идет всю свою жизнь, не задумываясь над тем, где он окажется в тот или иной момент своей жизни.

Дмитрий тоже не задумывался над тем, где он окажется, когда проснется. Он считал, что все это реально. Здесь, в этом мире, в мире, где можно увидеть нечто совсем непохожее на тот мир, из которого прибыл он. И сейчас эта женщина, Эрика, которая возникла словно неоткуда, и так была похожа на женщину, которую Дмитрий любил всю свою жизнь, что она не мог даже представить себе, что это возможно. Впрочем, он осознавал, что это возможно только в этом мире, в мире, куда он попал, а не в его реальном мире. В мире полной жестокости и ненависти друг к другу. В мире, где процветает ложь и лицемерие. В мире, где насилие процветает над миром. В мире, где… много еще, можно сказать, об этом мире. Одно ясно окончательно; реальный мир жесток.

Жестоко и то, что произошло с Дмитрием далее. Впрочем, возможно, и нет. Итак, Дмитрий проснулся от царившегося шума в комнате. В окна бил яркий утренний свет. В комнате, где находился Дмитрий, было светло. Светлые обои еще делала эту комнату более яркой и жизнерадостной. На окнах висели прозрачные капроновые шторы, а на подоконнике стояли цветы. На стенах висели картины, и у стен стояла мебель. Из-за двери доносился жизнерадостный детский смех.

Дмитрий не понимал, что происходит? Он никогда не был здесь, в этой комнате. Все для него было чуждо. И эти стены, и этот яркий солнечный свет. Этот детский голос за дверью. Он не знал, откуда доносился этот голос. Он вообще не понимал, где он? Что происходит с ним? И вообще, реально ли все это. Но делать нечего. Сделав потягушечки которые он в своей жизни никогда не делал, он отбросил конец одеяло в сторону, и сел на кровать. Он был еще сонным, и до конца не проснулся. Его глаза еще слипались ото сна, а мозги не могли еще проснуться. Тут он пошел в ванную комнату, расположенную неподалеку, и, пройдя по коридору, он открыл дверь справа и вошел в ванную комнату, которая была выложена итальянским кафелем. Раковина тоже была из Италии так же, как и большое джакузи и душевая кабинка. Висевшее на стене зеркало было большое, с позолотой. Возле него висела мыльница серебристого цвета.