– О Боже! – восклицает Кит и прикладывает руку ко рту. Какая же у нее маленькая ручка, ну точно олененок. – И как он себя чувствует?

– Он лежит в госпитале и готовится к завтрашней операции. С тем учетом, что было уже слишком поздно что-то менять, я не стал звонить тебе и переносить обучение. Вряд ли мне удастся выкроить в своем графике еще три месяца для постоянного нахождения в Марселе.

– Конечно, я понимаю, – она сводит брови и о чем-то задумывается.

Я буквально вижу, каким бурным потоком мечутся мысли в ее голове, и мне хочется, чтобы она проговаривала их вслух, но молчу. Нужно, чтобы она сама задавала вопросы, а не я подталкивал ее к общению. Почему-то для меня очень важно, чтобы она доверилась мне.

Я видел ее практически обнаженной: тот небольшой кусок платья, скомканный на талии, ничего не прикрывал. Но мне кажется, что главного она все-таки не показала. Мне нужна ее душа, ее мнение, взгляды, вкусы – хочется по-настоящему распробовать это изысканное блюдо под названием Кит Спенсер. Я усмехаюсь собственным мыслям. Мне – и важно мнение девушки! Такое со мной случалось разве что в постели, когда нужно было узнать, под каким углом входить, и то на заре времен. Но за эти две недели, прожив пытку мыслями о Кит, я перестал чему-либо удивляться. Это новый период моей жизни, и его просто нужно пережить.

Наконец она произносит:

– Хорошо. Я приехала учиться у Поля, а раз уж ты его племянник, ну и сам Поль уверял меня по телефону, что мой преподаватель будет более чем квалифицирован, – на секунду она замолкает, – то я готова попробовать заниматься у тебя. Но это будут чисто деловые отношения.

Я усмехаюсь ее последнему замечанию, но не произношу вслух свои мысли на этот счет.

– Bon7. Тогда немного о распорядке. По телефону ты сказала Полю, что хочешь специализироваться исключительно на десертах.

– Да, я хочу открыть свою кондитерскую в Нью-Йорке, – говорит Кит, после чего почти шепотом добавляет, – когда-нибудь.

Ловлю ее взгляд и продолжаю:

– Мы встречаемся здесь каждое утро с понедельника по пятницу ровно в восемь утра. Ресторан открывается в полдень и работает до 13:30, после чего следующий заход стартует с 19:30 до 21:30. В эти часы мы работаем вместе с поварами на кухне. Пока они убирают и делают заготовки, мы занимаемся отдельно в учебной кухне, которая пристроена к ресторану.

Она с удивлением смотрит на меня, и я поясняю:

– Поль неслучайно выбрал именно этот ресторан для занятий. Мог бы не выдергивать тебя из Нью-Йорка – наверняка ты знаешь, что у нас там есть два заведения. Нет, именно этот ресторан всегда был Меккой для юных шефов, мечтающих учиться у знаменитого Поля Моро. Он считает, что дома и стены помогают. Поэтому именно в первом своем ресторане выделил место под дополнительную кухню, в которой всегда занимался с кулинарными дарованиями. В общем, последние два года, с тех пор как Поль полностью отошел от дел, я стараюсь поддерживать эту традицию. Хотя, признаюсь, с развитием бизнеса у меня практически не остается на это времени. И обычно Поль с пониманием к этому относится. Он давно не брал новых учеников, – задумчиво потираю рукой подбородок. – Но ты как-то его убедила. И заполучила меня, – усмехаюсь я.

Она вспыхивает, как елочная игрушка, и мне нравится этот розовый румянец, окрашивающий ее щеки.

– Как я уже сказал, все будни – это учебные дни. Мы будем много практиковаться. Исключением станут выходные. В субботу мы будем встречаться в шесть утра и ездить вместе на рынок за необходимыми продуктами – это тоже своеобразная часть программы. Если не главная. Поль всегда говорил мне, что повар должен все свои органы чувств положить на алтарь выбора правильных продуктов, чтобы приготовить шедевр. Вот мы и будем учиться выбирать. Ну а в воскресенье развлекательная программа, – улыбаюсь я.