– Я тебе покажу в Интернете, – пообещал юноша. – Но поверь, с тех пор там многое изменилось.

– Я хотеть посмотреть Кремль свой собственний глаз! – сформулировал твёрдое решение Моро.

– И что, мне придётся тебя через всю Москву туда тащить?

– Ти знаешь, мой мосч нельзя убирать далеко от призрак. Мой неупокоенний душа навеки привязан к мой останки.

– Прямо сейчас?

– У нас мало времени, мой друг. Следующий ночь ми пойдём на кладбисч забрать оттуда косточку девочка Лиза.

– А куда мы денем эти косточки? – удивился Куйвашов.

– Отдать родственник. Адрес я знать. Если они захотеть похоронить девочка, они похоронят его.

Призрак гренадера рассказал Павлу невесёлую историю девочки Лизы.

Павел, громко вздохнув, взял сумку с костями Жан-Пьера в руку и отправился в путь. В этот день Мавзолей был закрыт. Паша подошёл как можно ближе к склепу политика и показал его Моро.

– Вот там лежит покойник. Такой же неупокоенный, как ты.

– Великолепно! – обрадовался француз. – Я зайду, поздороваться с коллега по несчастью.

– Везёт людям, – позавидовал Куйвашов. – Для кого-то все двери на свете открыты.

– Jalousie. В тебе играть зависть.

– Смотри, чтобы тебя другие не увидели.

– Не учить меня потусторонний жизнь.

Через какое-то время вождь мирового пролетариата вышел из Мавзолея вместе с Моро, неожиданно подошёл к Паше и произнёс:

– Позвольте представиться, Владимир Ильич Ульянов-Ленин.

– Очень приятно, Павел Куйвашов, – отрапортовал испуганный юноша. – Вообще-то, нам пора идти!

Паша поднял сумку с мощами Жан-Пьера с брусчатки и быстрым шагом пошёл прочь.

Призрак Ульянова-Ленина посмотрел на юношу, как на врага революции и поскакал семенящими шажками рядом с ним. Его бородка клинышком топорщилась на ветру, прищуренные прозрачные глазки слезились, полы френча колыхались во все стороны. Пытаясь не отстать от друзей, он делал резкие и угловатые движения, странно размахивая руками.

– Мы не закончили! Вы, молодой человек, я смотрю, являетесь представителем современного мира. Ну как, построили коммунизм? – обратился Ильич к Павлу.

– Строим, – неуверенно выдавил из себя ошеломлённый юноша. – Перешли на полное государственное обеспечение для высших лиц родной державы. У депутатов и чиновников рождаются дети-миллиардеры. Президент страны двадцать пять лет борется за ограничение президентских сроков. За горизонтом уже брезжит неопалимым сиянием Светлое будущее.

– Конгениально! Вот она, главная цель революции – внушить людям оптимизм! И что же, верят? Верит народ в будущее?

– Ваше наставление: «Пока народ безграмотен, из всех искусств для нас важнейшими являются цирк и кино», работает на сто процентов. В жизни у нас столько цирка, что девать некуда. А вот кино народу заменили телевизором – люди смотрят его круглые сутки, за уши не оттащишь. Хотя вроде бы все грамотные, всеобщее образование ещё никто не отменял.

– Всеобщее образование – это также одна из целей революции. Ну, а в мире как, кто-нибудь строит коммунизм?

– Финляндия, Дания, Швеция и Норвегия уже построили социальные государства. На очереди – Германия. Она уже переходит на социальные рельсы. В Китае, Вьетнаме и на Кубе – новая экономическая политика. Вот только Северная Корея подкачала. Всё никак не может выбраться из военного коммунизма. Капиталисты мешают. Вставляют палки в колёса, справедливо распределять продукты не дают. Азиатские и Африканские страны строят свой, родоплеменной социализм.

– Что ж, похвально. С Европой, Азией и Африкой всё понятно. Но, справедливости ради, Америка как, усваивает исторические уроки?

– Об Америке либо хорошо, либо ничего, кроме правды. Америка, конечно, со своей доморощенной демократией, весь мир назад тянет. В непролазные дебри империализма. Но я считаю, это временно. Нет у них лидера, способного повести за собой страну. Им бы такого главу государства, как у нас: «Есть президент, есть Америка. Нет президента, нет Америки». Мне кажется, в этом их глобальная недоработка. Без лидера они, как без рук.