– Нет, – честно ответил парень. Ночью, на кладбище, мы увидели что-то странное, и ребята убежали.

– Почему же ты не убежал?

– Потому что мой новый друг, Жан-Пьер Моро, попросил меня о помощи.

– И где этот друг, позволь поинтересоваться.

– Вот он, – Павел указал на сумку с костями.

– Значит, ты утверждаешь, что кости попросили тебя похоронить их во Франции?

– Именно так.

– Твои друзья в данный момент находятся в морге. Все трое. Парней закололи пикой, девушке отрезали голову. И голову мы до сих пор не нашли. А ты, вместо того, чтобы помочь следствию, рассказываешь байки про мертвецов. Тебе не жалко своих друзей? Отвечай, это ты их убил? – напрямую задал вопрос следователь.

– Говорю же, нет. Мы разбежались. Испугались привидения. Там был какой-то призрак на коне. С железным копьём в руках.

– И бесплотный призрак убил твоих друзей? Неживое не может убить живое. Придумай что-нибудь поумней.

– Вот вам бабушка, и Юрьев день, – задумчиво произнёс парень.

В этот момент в квартиру вошли полицейские с двумя понятыми, женщиной бальзаковского возраста и мужичком с перегаром изо рта.

– Граждане понятые, – сразу же взял быка за рога следователь. – Прошу обратить внимание на гроб. Внутри гроба находится спортивная сумка с человеческим прахом. Обратите на это внимание! Продолжайте обыск, – обратился он к полицейским.

Кроме костей, в квартире Куйвашова ничего противозаконного найдено не было.

– Собирайся. Поедешь с нами, – обратился следователь к парню.

– Может, не надо? – взмолился Павел.

– Надо Паша, надо!

Входная дверь неожиданно захлопнулась и в квартире воцарилась гнетущая тишина. Посередине комнаты возник полупрозрачный зловещий силуэт гренадера французской армии.

– Никто отсюда не уйти! – утробным голосом произнёс Жан-Пьер.

– Что это? – прохрипел прокурорский.

– Это – мой друг Жан-Пьер Моро, – с гордостью в голосе ответил юноша.

– Свят, свят, – истово начала креститься отпрянувшая в угол женщина. – Пресвятая Богородица, спаси и сохрани.

Мужичок алкогольного типа стал отмахиваться от привидения руками.

– Вы тут не это, – погрозил пальчиком полицейский неопределённого возраста. Мы при исполнении!

Молодой полицейский достал пистолет, передёрнул затвор и застыл, как вкопанный.

– Я могу дать приказ, и он перебить всех вас, – предупредил Моро. – Но, я думать, не надо доводить до этот. Ви все просто уйти отсюда и никогда ничего об этом никому не сказать. Я всё объяснить вам. Если этот женсчина сделать мне или мой друг что-то плохой, я буду приходить к ней и её семья каждий ночь. И это будет не самий лучший ночь в их жизнь. Этому человек с похмелья я сделать лужёний глотка и он никогда в свой жизнь не сможет пить вино. Кушать и пить он будет. Будет пить всё, кроме вино. Ти меня понял?

– Да, – кивнул алкаш. – Я ничего не видел и ничего никому не скажу.

– Карашо. Ти, – обратился француз к молодому полицейскому. – Сейчас твой жена лежит больница. К ней идёт провода. Я могу сделать так, что он перестать работать и твой женсчина умереть. Ти этого хотеть?

– Нет, – выдавил из себя блюститель порядка.

– Господин следователь, наверное, забить про свой болячка, которий гложет его изнутри. Он может прожить с ним до конца жизнь, а может умереть через несколько дней. Что ви вибирать? – призрак солдата обратился к прокурорскому.

– Хорошо, мы уйдём! – пообещал следак.

– Да, ещё остался ти, – француз обратился к полицейскому неопределённого возраста. – Если ти хотеть, чтобы о твой нехороший привичка узнать весь мир, можешь попробовать забрать мой друг в каталажка.

– Нет, нет, – воскликнул полицейский. – Я уже ухожу! И вообще, я за то, чтобы все мощи на свете были погребены. Включая Владимира Ильича Ленина, – добавил он, открывая входную дверь.