— Душ. Туалет?

— Я выбираю первое.

— Я тоже.

— Из кухни сразу налево, — подсказывает Мари, цепляясь мертвой хваткой за мою шею.

Я полностью мокрый, ведь, не задумываясь, прыгнул в воду прямо в одежде. Теперь вот шлепаю в мокрых носках, оставляя капли воды на паркете. Про обувь даже не помню. Потерял где-то по дороге.

Я заношу Мари в душевую кабину, ставлю на ноги перед собой, и пока регулирую температуру воды, делая ее чуть теплой, девушка принимается расстегивать на себе рубашку. На ней нет ничего, кроме трусиков с крохотным спереди треугольником и длинного куска влажного материала белого цвета, который с трудом скатывает с худеньких острых плеч. Не смею смотреть ниже огромных карих глаз, отражающих страх и беспокойство.

— Мне... — прочищаю горло, — я подожду в комнате.

— Дом, — останавливая, прикладывает ладонь к моей груди. Не ошибается, располагает прямо там, где размеренно бьется сердце. — Не уходи.

Взгляд глубоко проникает в меня, распространяя тепло по всему телу, умоляя не оставлять ее.

— Побудь со мной еще немного. Пожалуйста…

9. Глава 9

Доминик

— Тебе нужно успокоиться... — говорю Мари, которая даже не пытается услышать меня.

— Тебе нужно это снять, — в ответ тянет на себя за влажную ткань рубашки, прилипшую к моему телу.

— Мари... — выходит как предупреждение, только непонятно, кому из нас оно адресовано.

Двигаясь послушно вперед, оттесняю девушку к стенке душа. Капли воды попадают изредка на лицо, пока смотрю сверху вниз на движения ее рук.

Дрожат, когда кладет на плечи. При этом девушка одергивать их не собирается.

— У тебя появились татуировки на предплечьях, — едва слышно замечает, колдуя с пуговицами моей рубашки.

Да, я немного украсил свое тело чернилами, но только на руках. На груди, которую ласкают подушечки женских пальцев, все еще пустует место для живописи.

— А здесь? — медленно водит пальцем от горла к брюшному прессу, впиваясь в меня жарким взглядом.

— Не уверен, что хочу ходить полностью разукрашенным, — хрипота в голосе меня подводит, в штанах все моментально отзывается на легкие поглаживания моей кожи ее нежными ладонями.

— Не хочешь? — переспрашивает, улыбаясь лукаво.

Я бы ответил ей, чего хочу.

Трахнуть у этой стенки. Нагнуть и заставить стонать всю ночь напролет, а утром — нежиться в кровати, медленно занимаясь с ней любовью.

Мари, Мари…

На самом деле все, чего я сейчас хочу, это ее губы. Пухлые, сочные. На себе... Везде. А потом пробовать ее своим ртом. Изучать языком каждый участок влажного стройного женского тела.

Она хочет этого не меньше. Не спеша изучает меня, запоминая каждую деталь, не только руками. В ее глазах горит желание, таранит откровенно похотливым взглядом, от которого меня штормит.

Стою, не двигаюсь, только шумно сглатываю, и на этот раз ее глаза сконцентрированы на движении моего кадыка. Постепенно теряю самообладание и контроль.

— Тебе лучше? — в этот момент Мари, опустив веки, удовлетворенно улыбается.

Знает, чертовка, что хочу ее. Просто безумно хочу. Стоит только дотянуться...

А руки упорно продолжают свисать вдоль окаменевшего тела.

— Так хорошо... Когда ты рядом, Доминик, — почти со стоном произносит девушка.

Капли душа бьют прямо по лицу, пока она отклоняет голову, поднимая вверх острый подбородок.

Инстинктивно спускаюсь взглядом ниже, очерчивая глазами ее небольшую, но идеальную для меня, грудь с выступающими соблазнительными вершинками. Сушит во рту от желания облизнуть их и потереться губами.

Дальше — ниже. Представлял в нашей переписке, как кончаю, обжигая каплями этот плоский живот, и не раз. И не два...

И все это наяву, просто бери и владей, как вздумается.