Переждав четверть часа, за которые успел изучить кое-какие документы, Слава все же набрал номер жены.

— Ну ты и сука, Славик! — змеей зашипела Вера. — Обязательно было папаше моему стучать?!

— Зачем звонила? — вместо приветствия произнес Барновский.

— На рожу твою хотела посмотреть! Урод! Скотина! Да я… Да я папе …, — верещала Вера, а Слава лишь ухмыльнулся, позволяя женщине проораться.

— Полегчало? — хмыкнул Барновский, когда на том конце провода градус брани и недовольства начал снижаться. — А теперь слушай внимательно, Вера.

— Нет, Барновский, это ты меня послушай! — перебила его женщина. — Пока ты шлялся по бабам, наша дочь попала в неприятности!

Слава на секунду прикрыл глаза. Черт бы подрал Веру и ее умницу-разумницу дочурку.

— Аля твоя дочь, — очень тихо произнес Слава.

— Ты что, решил от дочери отказаться, скотина?! — взвилась Вера.

— Вера, ты прямо сейчас успокоишься и включишь, мать твою, мозг! — рявкнул Слава так, что водитель обернулся, но было плевать. — Мне плевать, что именно учудила твоя, я повторяю, Вера, твоя дочь! У нас был уговор. Ты забыла?

— Ты только о карьере своей и думаешь! Об имидже! Тебе плевать на нас, — всхлипнула Вера, а Слава вздохнул. Ну вот, ничего не меняется. Вера пробует давить на все точки, до которых может дотянуться.

— Что она натворила? — все же спросил Слава.

— Ты только папе не говори, — вновь всхлипнула Вера, а Слава уткнулся затылком в подголовник.

Млять! Кажется, он при всем желании не успеет вернуться к обеду.

***

Слава прибыл в особняк губернатора четко по расписанию. Как и планировал. По дороге телефон не смолкал. Барновский сделал хренову кучу звонков. Кажется, у него уже опух мозг от того, что приходилось быстро соображать. А ведь в организме все еще бродил выпитый алкоголь.

И Полина.

Славе чудилось, что эта девчонка была сейчас рядом с ним. И тонкий аромат ее духов, казалось, витал в воздухе. И вкус ее, сладкий и терпкий. И звук ее голоса.

Но нет, Полина Архипова праздновала сейчас день рождения в окружении родных и близких. Более того, Слава был уверен, что Полинка вновь танцует с тем хмырем Широковым. Возможно, не только танцует. Раз уж у них свадьба через две недели.

Слава вновь ощутил прилив злости и ярости. Свадьба? Замуж захотела? Ну-ну!

— Проходи, Слава, — услышал Барновский голос губернатора, стоило приблизиться к двери его рабочего кабинета в особняке. — Выпьешь?

— Кофе, — мотнул головой Слава. Алкоголя ему хватило на сегодня.

— Кофе, так кофе, — кивнул Геннадий Альбертович и отправил помощника на кухню. — Что у вас происходит, Слава? Вера в слезах. Ты злой, как черт.

— С Верой я разберусь, — сухо ответил Барновский. — Мне нужен развод. Официально. Со всеми вытекающими последствиями. И с утечкой в прессу.

— Это не обсуждается, Славик, — нахмурился Захаров.

— Сейчас мы именно это и обсуждаем, Геннадий Альбертович, — возразил Барновский.

— Слава, ты пойми, что губернатору нельзя быть в разводе. Тебе, — с нажимом подчеркнул он, — нельзя быть в разводе! Идеальная репутация — это залог крепкой карьеры, — резко поднялся со своего места Захаров и смерил собеседника хмурым взглядом. — Понимаю, с Верой у вас не все гладко. Ваш брак давно распался. У нее мужики на стороне. И ты не без греха. Но публичный развод это же совсем другое. Слава, трахайся спокойно со своими бабами. Кто ж мешает? А Вера так и останется твоей официальной женой. Вопрос закрыт.

— Мы с Верой уже больше года в разводе, Геннадий Альбертович, — возразил Слава. — И вам об этом прекрасно известно.

— Мне, а вот общество не в курсе. Избиратели верят в сказку про хорошего семьянина Вратислава Барновского. У тебя имидж и карьера прет в гору, Слава! Пусть так и остается, — прищурился Захаров. — Или ты считаешь, что один такой? Незаменимый? Да у меня на твою должность очередь! О-че-редь! Потому, Славик, проспись, а утром дела порешаем.