«Не возвращайся как можно дольше», – мысленно попросил Тим.

Он пару секунд посидел, слушая удаляющиеся шаги, потом встал так резко, словно его сдернули. От напряжения тело сотрясалось как от зимней стужи. Злость, боль, ненависть – дьявольская смесь рвалась наружу. Тим дернул плечами, резко развернулся и со всего размаху ударил здоровой ногой скамью, что та аж подскочила, затем резко сел на нее, не устояв на больной ноге, и, опустив голову к коленям, почти беззвучно разрыдался. Минуты снова натягивались резиной, тянулись глухо, бесконечно медленно, беззвучно, превращая миг в мучительное безвременье.

Спустя недолгое время Тим нашел в себе силы встать и доплестись до душевой кабинки. Там он пустил воду и неподвижно стоял, подрагивая и глядя в одну точку, всеми силами стараясь удержаться в реальности и неустанно прокручивая в голове свою заветную молитву: «Я буду сильным». Эти слова утрачивали смысл, превращались в навязчивую цепочку букв, которая плавала по сознанию, когда думать об ином слишком тяжело.

Это было лучшее ощущение на свете – стоять под струей воды, пусть и прохладной, смывая с тела мыльную пену. После грязной и вшивой улицы ощущать себя чистым поистине невероятно. Чтобы как-то абстрагироваться от щиплющей боли в ноге, на расчесанной шее и затылке, Тим закрыл глаза, представляя себе ласковый весенний ливень. Когда еще не жарко, но уже и не холодно, а ледяные капли льются с неба, весело прыгая по лужам. А потом чудо природы – радуга, дугой вздымающаяся над землей. Тим вспомнил это эфемерное, нежное и красивое явление.

Он видел радугу в последний раз в день побега из дома. Замученный страхом, выпачканный в грязи и заплаканный, лежал в мокрой канаве, а в небе над ним безмятежно красовалась радуга.

Воздух неожиданно стал густым и как будто завибрировал, а цвета померкли. В груди заметался животный ужас, вырвался наружу. Ноги подогнулись сами. Тим, теряя самообладание, припал спиной к стене и медленно сполз на пол. Дыхание сбилось, голова пошла кругом, сердце неистово заколотилось, будто намереваясь покинуть грудную клетку. Тим судорожно вдыхал, крутил головой, пытаясь найти источник опасности. Но кругом лишь серо-голубые влажные стены душевой кабинки.

Вода лилась на него с монотонным шумом. Ее плеск вскоре успокоил беднягу, на смену страху пришла сонливость. Протерев глаза, он приходил в себя еще пару минут, глядя перед собой и не шевелясь. Поднялся. Коснулся рукой крана и замер. Голова была пустой. В груди что-то неприятно ныло.

За пределами кабинки появился Шон, выдав себя очередными шуточками.

– Фу-у-у! – с отвращением крикнул он на всю душевую, что Тим аж вздрогнул. – Гадость какая! Братан, и ты это носил? Боже, меня сейчас стошнит! – И он опять куда-то пропал.

Посмотрев вниз, Тим посчитал, что исчерпал весь свой запас сильных переживаний на сегодня. Он с безразличием наблюдал, как коричневые разводы смытой с него грязи постепенно утекали в слив вместе с непышной пеной. Кожа выглядела плохо: ее придется еще долго отмывать от наростов грязи.

– Эй, ты там не умер? – послышался голос Шона. – Уже полчаса воду льешь. Не то, чтобы я против, но если сейчас придет Алекс или Рук, то нам прилетит за задержку. Сюда же сейчас все в душ ломанутся, будет толкучка.

– Выхожу, – промямлил Тим, выключая воду.

«Я буду сильным», – повторил он мысленно заветную фразу как молитву, все еще не припоминая, откуда она взялась в его голове.

Нарываться на конфликты желания не было.

Тим вытер волосы. Он не смог распутать несколько колтунов – длинные, доросшие почти до поясницы, они безвозвратно свалялись в нечто похожее на дреды. Затылок снова защипало. На полотенце осталась пара пятен крови. Почувствовав тяжесть в голове, Тим покачнулся и оперся спиной о стену, глубоко вдыхая и прикрывая глаза. Только бы не потерять сознание! После душа ужасно захотелось спать. Отдых и правда не помешал бы.