Провода, от которых запитывались огромные хрустальные люстры, начинались в бакелитовом ящике у входа в зал.

– Что я должен сделать?

– Погасить свет, как только я взмахну руками. Вот так.

Фрей подошёл к рубильникам, взялся за рукояти из чёрного эбонита и через плечо глянул на Фрею. Королева почуяла неладное и толкнула локтем Пузыря. Тот пригрозил принцу кулаком.

– Смотрите, смотрите, как я умею! – Фрея птичкой выпорхнула на середину зала и взмахнула руками, будто собираясь взлететь.

Фрей повернул рубильники. В наступившей темноте под куполом вспыхнули снопы золотистых искр и сияющей метелью посыпались в зал. Искры медленно оседали, тёплый колдовской свет отражался от бриллиантов и эполет. Кто-то ахнул, близнецы в драгунских мундирах зааплодировали принцессе. Вальс зазвучал громче, уверенней и золотые вихри взвились среди кружащихся пар.

– Фрей, – принцесса осторожно тронула сапёра за плечо. – Пригласи меня.

Поручик захлопнул ящик с рубильниками и положил руку на талию девушки прежде, чем договорил приглашение на танец. Лицо Фреи озарилось застенчивой, почти детской улыбкой. Золотая метель и музыка подхватили молодых людей и понесли. В какой-то момент Фрее показалось, что в зале нет никого, кроме них с Фреем. Вдруг, словно тёмное пятно возникло у входа в зал. Принцесса сбилась с такта, споткнулась, ухватила поручика за рукав, чтоб не упасть, ещё не вполне понимая, что могло нарушить стремительное течение вальса. Из распахнутых дверей на Фрею смотрел Генрих, младший сын Прокажённого.

Фрее отвели комнаты подальше от посторонних глаз, в восточном корпусе дворца с окнами, выходящими на тихую Якорную улицу. Раньше здесь жила сестра короля Софья Безручка, тихо почившая в прошлом году. От неё остались пыльные гардины, шкафы, заполненные стопами затхлого белья и гардеробная, с туалетами весьма необычного покроя, отражающего странную анатомию принцессы. Повсюду на подоконниках, в ящиках бюро, в сервантах стояли пузырьки, коробочки и бутылочки с засохшими остатками лекарств. Накануне приезда Фреи королева ураганом прошлась по покоям старухи. Давно недолюбливавшая золовку, она устроила в её комнатах погром как в завоёванном городе. Банки-склянки, безделушки с каминных полок, ветхие подшивки «Зеркала» отправились на помойку. С особым наслаждением были выпотрошены шкафы, их содержимое по сходной цене досталось некоему господину Пропсу, выходцу из Семнона, игравшему деликатную роль дворцового старьёвщика. И скоро ничто не напоминало о покойнице. Остался лишь запах, едва уловимый дух старого больного человека, от которого можно избавиться только ободрав обои и выкинув всю мебель.

Украшением покоев Безручки служил альков, в котором под тяжёлым бархатным балдахином стояла кровать, огромная, как полковой плац. Королева позаботилась о том, чтобы бельё, подушки и одеяла невесты были не просто свежими – их специально заказали к приезду принцессы. Но провалившись в пуховые перины, Фрея ощутила всё тот же нездоровый запах. Откинув батистовую простыню, принцесса увидела тёмные пятна, расплывшиеся на полосатом матрасе. Свою первую ночь во дворце Фрея провела на тахте дежурной камеристки.

Библиотека Безручки счастливо избежала свалки. Но её составляли книги религиозного содержания, читать которые дни напролёт решительно невозможно. Шахматы и карты быстро надоели. От отчаяния Фрея высунула нос из покоев и была оглушена грохотом солдатских подмёток о паркет – стоящие у дверей гвардейцы взяли «на караул». Набравшись храбрости, принцесса вышла в анфиладу и принялась обследовать дворец. За двести лет своего существования он превратился в каменный сундук, набитый драгоценностями, скульптурами, старинным оружием, а королевская пинакотека соперничала с имперской галереей в Тирсе. В бесконечных коридорах и залах Фрее попадались важные лакеи в ливреях, спешащие куда-то горничные и худосочные чиновники министерства двора. Пройдя душной галереей зимнего сада, где под стеклянной крышей блестели резные листья пальм, а по замшелым камням журчал ручеёк, Фрея с трудом отворила высоченную дверь и столкнулась с толпой молодых людей совершенно жуткого вида. Волосатые, в линялых пиджаках и дырявых штиблетах, парни галдящей толпой шли через зал с гобеленами.