– Да какое там. Мальчишек разве чем остановишь? Мы по болотам, по гатям болотным топали, на Аникинском болоте танк нашли. Как сами-то не утонули… Коровы, вон, все время тонули там.

– Так, чай, вы не коровы.

– Остряк. Помню, люк мы открыли, а там скелет – в истлевшем комбинезоне, пилотка набекрень и пистолет торчит. Мы такого деру дали. Это вечером было, а утром прибежали – кости разбросаны, пистолета нет. Кто-то из наших, видно, проболтался, и взрослые нас опередили. Вот такое опасное детство у нас было, Федорыч. – Лёня тепло потрепал Петра по плечу. – Не переживай, я отговорю парней или больше водить их не буду. Это я тебе как Демидов говорю.

– Вот и спасибо тебе за это. Пора ехать. – Пётр встал из-за стола. Дома, в Москве, его ждал сын.

– И не бойся ты так. – сказал на прощание Лёня. – Вся русская послевоенная деревня была вооружена.

«Только куда подевались эти находки?», – подумалось Петру.

Ваня так вошел в раж со своими раскопками, что чуть было не завалил зачетную сессию, явившись на следующий день после общей сдачи. Благо, препод, Семен Семенович Ростиков, давно его знал и замял ситуацию. Это он двумя годами раньше помог Ване с поездкой в Мюнхенский университет и нашёл ему подработку, чтоб поездка эта всё-таки состоялась… Это он утвердил ему дипломную тему. И только Иван отдышался, подтянул «хвосты» и сдал зачеты, как вдруг…

Выбегая из института под проливным дождем, он увидел перед собой огромный алый зонт. Он был такой глубокий, абсолютно семейный, в белый, желтый и черный горошек, и почти по пояс закрывал двоих. Такой грибок на четырех ножках. Из-под шляпки торчали и смешно передвигались желтые ботинки и черные ботфорты. Иван засмеялся и понял, как давно не видел Майку. Недели две назад она приглашала его в кино – он отказался, был «копательный день». Копали одни – дядя Лёня наотрез отказался их сопровождать. А на прошлой неделе Майка звала в театр: по эскизам ее отца построили декорации к спектаклю. И опять у Ивана не получилось, нужно было срочно сдавать «хвосты». Девочка тогда здорово обиделась. И трубку на следующий день не взяла, и в универе он не мог ее поймать. Даже в столовой ее не было. Иван достал телефон и снова набрал номер. Пора было мириться, тем более что с раскопками, скорее всего, до весны было покончено – пора было налаживать мирную жизнь. Зарядили дожди, дядя Лёня их кинул, да и в последний раз копали часов шесть, а повытаскивали не пойми что: старую мусорную бочку, жестяные банки, алюминиевый котелок, расстрелянный охотниками так, что его вывернуло наизнанку. Как же тогда разозлился мокрый и грязный Иван…

– Всё! Достала меня эта долбаная работа. – высказал он Глебу. – Что мы за два месяца нарыли? Два котелка: один для моряков, другой для дураков! Горстку ржавых патронов.

– И мину. Забыл?

– На которой чуть не взлетели, хорошо, что дядя Лёня был рядом. Где бы мы с тобой сейчас были?

Глеб не на шутку растерялся: его коммерческое предприятие трещало по швам.

– Вань, подожди. А штык мы нашли. Это ж какой трофей.

– Ну и что штык? Истлевший привет с восемьсот двенадцатого года.

– Вань, так ты историк или нет? – Глеб ухватился за новую идею. – Это я – коммерсант поганый, а ты – настоящий ученый. У тебя совсем другое сознание. Историческое. Ты тут не просто деньгу копаешь, ты… Ты нашел стык двух эпох!

Они шли с металлоискателем наперевес под проливным дождем по краю лесного оврага. Вдруг в небе сверкнула такая молния, что Глеб от неожиданности шарахнулся, поскользнулся и полетел в овраг, заполненный болотной жижей. Ванька скатился с лопатами вслед за ним.