Славик вскочил со стула и бросился искать бумагу и карандаш. Стало до обидного жаль, что он хоть и умеет бегло читать, но пишет только печатными буквами, очень медленно. Найдя какую-то картонку и схватив первый попавшийся под руку цветной карандаш, Славик принялся медленно выводить: «Дети водят хороводы, громко песенки поют, танцуют, улыбаются, подарками меняются. Вдруг средь шумного веселья наступила тишина: гостья новая вошла»…

Славик старался изо всех сил. Поминутно вздыхая и пыхтя, он часто слюнявил зелёный кончик карандаша, но тщетно: на картоне оставались лишь еле заметные следы. Поняв это, мальчик оставил затею записать все слова. Крепко зажмурившись, он повторял про себя родившиеся строки, старался закрепить в памяти это необычное настроение: звонкую капель, пронзительно-синее прозрачное небо, проталины на земле, тишину детских комнат, ожидание, сочувствие и всепрощение игрушек… А главное, самый необычный день в его жизни, когда он лицом к лицу встретился с новогодним чудом – самой красивой, самой необыкновенной на свете девочкой!

Услышав шум в прихожей, Славик быстро переместился в игровую комнату.

– Ты не очень скучал? – озабоченно спросила его Дина Львовна.

– Нет. Я смотрел картинки в книжке…

– Вот и хорошо, – рассеянно произнесла воспитательница и громко скомандовала:

– Так, дети, быстро мыть руки – и в столовую!

Дома, чтобы только не вызвать беспокойство мамы, Славик съел почти весь ужин. Получив разрешение, отправился к Тихомировым.

Коля почти не удивился его просьбе записать стихотворение. Хотя и не преминул упрекнуть:

– Ты ведь умеешь читать и писать.

– Да, но пишу только печатными буквами. И медленно…

Не говоря больше ни слова, Коля достал бумагу, чернильницу и старательно записал все слова. Перечитав, серьёзно сказал:

– По существу, у тебя получилось два стихотворения: первое о тишине. Надо бы его как-то назвать.

– Наверное, пусть так и называется – «Тишина», – неуверенно произнёс Славик.

– Хорошо, так и запишем. А второе… Та девочка в стихах… Это ты о Лидочке?

Славик не стал отнекиваться. Прямо взглянув другу в лицо, спросил:

– Как ты догадался?

– Я и сам запомнил тот день, накануне Нового года. Но мне показалось или ты действительно не закончил стихотворение?

– Не успел дописать. Я хотел рассказать, что понял тогда: Лидочке было не очень-то весело в тот день. Она казалась очень одинокой.

Славик не стеснялся высказать всё самое сокровенное, что лежало у него на душе. Он был уверен: Коля всё поймёт, никому ничего не расскажет.

– Я тоже написал несколько строчек, в тот самый день. Если хочешь, прочту… Оно могло бы продолжить твоё стихотворение. Как там у тебя…

Взяв листок, Коля распевно прочел: Синеглазая, чужая, в платье светло-голубом. Подошла поближе к ёлке. Ёлка словно ожила, задрожала, задышала. Нежным запахом мороза, хвои, снега обдала…

Прочитав про себя оставшиеся строки, пробормотал:

– Здесь нужно будет слегка подправить, да и закончить стихотворение.

Встав из-за стола, Коля подошёл к окну и так же нараспев продолжил читать свои строки. Славик слушал, боясь шелохнуться. Не мигая и чуть приоткрыв рот, он завороженно смотрел на товарища. После минутной тишины Коля деловито спросил:

– Ну, как тебе такое окончание?

– Всё точь-в-точь, как я чувствовал, но не успел написать! А ты не мог бы…

– Записать эти слова? Конечно! Это ведь твоё первое стихотворение? Поэты должны помогать друг другу. Мне тоже вначале помогла Лиза. Сейчас всё запишу.

Обмакнув перо в чернильницу, Коля быстро принялся писать.

– Ну вот, готово!

Слава взял листок, внимательно всмотрелся и, вскинув на друга тёмные глаза, воскликнул: