Один из воинов Дома Крови высунулся из кузова «гончей» и дал по Молчуну очередь из автомата. Пули прошили жилет и, скорее всего, достигли цели. Молчун отшатнулся, но с ещё более яростным криком срубил стрелка из пулемёта. Сквозь пробоины в жилете прорастали костяные отростки. Регенерация кахаширов порой пугала.

Вой боевого рога перекрыл рычание двигателей и звуки стрельбы. Сквозь щёлочки лобовых жалюзи своей «гончей» Кобра увидел, как из-за барханов с обеих сторон дороги вылетели двухколёсные байки с седоками, одетыми в броню из всевозможных автомобильных принадлежностей, от покрышек до металлолома. Рейдеры!

Кобра выругался: стервятники позарились на ослабевших в схватке противников. Что хищные птицы, что жуки – они нападали даже на пустынных львов и нередко могли забрать себе всё. Единственное, что хорошо, Рейдеры – не то же самое, что хищники. В них никогда не будет достаточно животного чутья.

Один из мотоциклистов подпрыгнул на бархане и швырнул зажигательную бомбу на капот фуры Молчуна. Что-то бахнуло у бронированной части «железного рвача», пистолетная очередь прошлась по лобовым жалюзи, местами оставив колотые дыры. Кобра еле успел вжаться в руль, пули чудом не задели. Разве что осколок ударил по левому рогу.

Кобра потянулся под руль, обычно там держали запасное оружие, и не прогадал. В руку лёг полуавтоматический пистолет.

Если что-то легко достаётся, нет смысла за это держаться. Дай этому уйти. Что машине, что оружию.

Именно поэтому сразу, как появилось “окно” для подъёма головы, Кобра схватил трофейный пистолет и выстрелил в мотоциклиста. Пистолет выплюнул девятимиллиметровую пулю, прошивая жалюзи насквозь, и сразил мотоциклиста наповал. Тот свалился под колёса своего “железного жука”, и мотоцикл перевернулся через него, взметнув облако песка.

– Я умоюсь кровью каждого из вас! Каждого в отдельности и всех вместе взятых! – раздался знакомый женский голос, подобно ударившей молнии средь ясного неба. – Исаарто, инхото, фирто! – послышалась комбинация магических слов на дьявольском наречии.

Кобра увидел на одном из “железных рвачей” её – алую инферлингшу с обмотанной длинным кровавым шарфом головой и черепом, сквозь чьи глазницы проходили её рога. Она крепко держалась на крыше среди ржавых клинков, и танцевала в кровавом танце.

Каменные перчатки на её руках выросли в копьё с широким чёрным лезвием, которым она стала размахивать над собой. Пулемётная очередь прошла над её головой.

Молчун вскрикнул, выронил пулемёт на пол кузова фуры и схватился за живот. Из раны сквозь его пальцы в сторону магички протянулась кровавая нить. Тело водителя-человека в машине Кобры вдруг поднялось: из его глазниц, открытого рта и пулевых ранений сквозь окна потянулась кровь.

Он не был жив и не обернулся нежитью, однако странная магия заставила тело подняться в воздух и полететь, словно на привязи кровавой нити. Окоченевшее и левитирующее, оно стало мешком, из которого заклинательница вытягивала кровь. То же происходило и с остальными телами, оказавшимися поблизости, даже ещё один застреленный Коброй мотоциклист не свалился с байка, а полетел, как в невесомости, пока байк вылетел из-под него, как сбежавший жук.

В воздухе отвратительно запахло серой и свежей кровью. Этот запах был настолько ярким, что даже Кобра, всю жизнь имевший дело с кровью, почувствовал знакомый тошнотворный позыв. Он почувствовал, как запульсировали его вены и как задвигалась кровь по артериям. Вжался в руль, пытаясь сконцентрироваться на езде. Голодный желудок как рукой скрутили, пытаясь сжать, словно тряпку. Пистолет и так выпал из рук, свалившись на пол кабины. Тело сковывало, когда рядом по воздуху протекала линия крови, её магическое влияние мутило разум.