Две «гончие» объехали по бокам широкий зад грузовика, пытаясь обогнать фуру и достать водителя. Кобра увидел, как один из инферлингов-воинов, обмотанный кровавым шарфом, развевавшимся на ветру, высунулся из окна и зажал спуск. Его автоматический пистолет застучал пулями по бронированному стеклу кабины фуры, будто просил приглашения войти.

Смуглое лицо Ворчуна отпрянуло от окна, спрятавшись за дверью. Очередь прошлась по двери, оставляя на ней вмятины. Кобра, набирая на пескожуке скорость, произнёс заклинание, ветром подняв тучу пыли вплоть до самой дороги.

Огромный жук с испуганным и воинственным рёвом нёсся сквозь песчаную мглу, куда гнали его поводья. Его страшили рычащие моторы машин и оглушительные выстрелы, но он всё равно продолжал бежать.

Это и есть определение мужества. Боишься, но делаешь то что нужно.

Кобра, держа поводья левой рукой, правой сдёрнул с себя винтовку и примостил на предплечье. Он знал, что патроны понемногу заканчивались, и нужно быть экономнее, а на трясущемся жуке, да ещё и через горсти песка, бьющего в очки, о стрельбе можно было забыть. Во всяком случае, об обычной.

– Индургум, гротак, харк, – чётко произнёс Кобра заклинание, и по винтовке волной вспыхнули тёмно-фиолетовым светом символы. Он вжал ладонь в острый кристалл, прорезав кожу, и напитал его кровью.

Водитель Дома Крови – смуглый парень с обожжённым лицом и железной рукой, поднял глаза и увидел, как из песчаной завесы совсем рядом с ним вырвался огромный жук и верхом на нём Кобра, что направил на него ствол моновианского автомата.

Очередь прошила насквозь дверь автомобиля. Отдача слегка задрала прицел, разброс прошёлся по всему салону. Водитель вскрикнул, пара пуль пробила его стальную броню, однако он не умер и продолжал держать руль и вжимать педаль.

Из салона «гончей» в пикапный кузов выбрался оранжевый стрелок-инферлинг с однозарядным дробовиком. Он только повернулся, вскидывая оружие, как автоматная очередь сразила и его. Он схватился за плечо, оступился и вылетел за борт.

Кобра, держа поводья, притёр жука к «гончей», закинул автомат за спину и перепрыгнул в кузов, с грохотом приземлившись на его железное днище. Пескожук, почувствовав сорвавшегося седока, прибавил ходу. Его усердию можно было позавидовать, но его не хватало; он всё равно медленно но верно отставал.

– Шу, отходи! – крикнул Кобра жуку, обернувшись и махнув рукой в попытке спугнуть с опасной дороги, но тот не понял команды.

Полубронированные лобовые жалюзи, двери без окон, квадратный капот с «зубастым» бампером из труб и решёток. Кузов пикапа и шины с шипованными дисками. «Гончие» были быстрыми, но оружия на себе не имели, только стрелков. Одного из них Кобра уже убил.

Остался умирающий водитель, а машину уже начало бросать из стороны в сторону. Рядом с Коброй в кузов попала шальная пистолетная пуля. Кобра распахнул дверцу из кузова в салон и ввалился внутрь.

В салоне алый инферлинг с человеческим черепом-маской и плотной повязкой на голове стащил с сидения мёртвого человека-водителя, удерживая руль. Кобра схватил его за плечо и развернул к себе.

– Привет, – сказал Кобра и ударил противника в нос кулаком в перчатке со стальными вставками, раздробив череп-маску. После чего схватил растерянного инферлинга за плечи и вытолкал через дверь, силой заставив ту распахнуться настежь.

Лишь автоматический компенсатор заставлял машину всё ещё ехать прямо, а не свернуть с пути, но техника уже сбавляла скорость. Кобра влез за руль и вжал педаль газа в пол; в воздухе появился кислый запах сгоревшего бензака.

Молчун стоял у заднего борта фуры с пулемётом наперевес, он кричал, дабы не оглохнуть от стрельбы. Пули заливали одну машину за другой. Пара “гончих” отстала, либо дымясь, либо крутясь на месте с расстрелянными водителями. Один из «железных рвачей» серьёзно пострадал. В Молчуна уже не раз прилетело, пистолетные пули вязли в жилете, царапали руки.