Тропическая ночь. Жара. Под саркофагом Владимир ремонтирует брашпиль. Два матроса тащат тяжелый редуктор в токарное отделение. К нему подходит второй механик:

– Ну что там?

– Так и есть, у двух шестерен сломаны зубья на реверсе и муфте подачи.

День, токарное отделение, Владимир ремонтирует шестерни. На верстаках сварка и разные инструменты.

Пришел второй механик:

– Мастер рассчитывает, что до Ямайки успеешь отремонтировать, поэтому премся средним ходом. Есть еще двое суток на ходу.

Может пойдешь, отдохнешь?

– Нее, боюсь потерять мысль.

Ночь, токарное отделение. Владимир дремлет в грязной робе сидя в кресле.

Вечер. Полубак. Уже закрепленный редуктор на штатном месте брашпиля. Владимир кричит электромеханику:

– Все, подавай напряжение, будем брашпиль запускать в тесте, пока без нагрузки.

Судно стоит на двух якорях в открытом море. Мелководье, видно дно и водоросли. Идет загрузка на судно из двух пришвартованных баркасов.

В свою каюту Владимир заходит в грязной робе и падает на диван.

Еле шевеля языком:

– Кажется, я начинаю прозревать еще глубже.

И глаза закрываются сами собой.

Поздней ночью буксиры завели судно в гавань порта Кингстон.

Владимир с электромехаником стоят на верхней палубе. Глядя на красоту пейзажа он, по привычке, начал по-русски:

– Природа…, да чтоб я так жил! Как у Христа за пазухой!

– Похоже на Грецию, но тропики тоже красиво! Интересный у вас язык. Мягкий такой, мне нравится!

Он спустился в каюту, глядя на ночной город в иллюминатор:

– Если Селеста прилетела, то такси появится не раньше чем через час. С другой стороны я круто замутил, поверил, это во-первых. Во-вторых, все девочки в злачных местах работают на ведомство. Срубила бабла по-легкому и с приветом, так тоже может быть.

По внутренней трансляции:

«III механику зайти в каюту капитана».

Он вошел в каюту капитана. Мастер сидит с белым мужчиной.

– Позволь представить, поверенный нашей компании на Карибах Эвангелос.

Поверенный держа руку Владимира в рукопожатии:

– Постановка в док, в случае повреждения корпуса, стоила бы компании от $100 000. Вот это тебе премия за ремонт механизма.

Кладет перед ним пачку «зелени». Владимир поблагодарил и поспешил уйти, сославшись на дела.

По привычке держа ноги на столе, он предался мыслям:

– Тут вырисовывается другая маза, где хранить теперь нажитое не посильным трудом?! С моими документами я не могу открыть счет в центровом банке.

В каюту звонит вахтенный у трапа:

– Такси по заказу на причале.

Он поспешил к парадному трапу. На причале такси, за рулем негр, на заднем сидении Селеста. Владимир махнул рукой в знак того, чтобы его ожидали.

Вернувшись в каюту, вновь уселся в кресло, положив ноги на стол.

– Напраслину я возводил! Не могу припомнить, чтобы меня кто-то встречал. Под ложечкой ноет. Эта девочка вмиг стала как родной. Ближе чем она теперь у меня здесь нет никого. Правы же французы на счет шарше ля фам.

Номер в отеле более чем приличный, с видом на площадь.

Селеста счастливая, светится, в прозрачной блузке пританцовывает что-то из сальса, популиком туда-сюда.

– С чего начнем?

Селеста в ответ протягивает бумажку и права.

– Синьор, ваше здоровье вне опасности!

Он проснулся уже в полдень:

– Я долго спал?

– Уже около двенадцати! Я не стала будить…

Селеста подает воду в бокале и держит чашку для сплевывания воды после полоскания рта.

– Твой кофе…

Он лежит и смакует кофе с сигарой.

– А, не поехать ли нам осмотреть красоты природы?

На арендованном Cadillac DeVille они заехали высоко в горы, где порт виден как на ладони.

Затем спустились по серпантину в город. Он чистый, просматривается колониальное прошлое, даже потому, что на улицах одни негры, если только немного светлее.