– Стоп, чего?! Ты настолько сильно ударился? Другие люди? С каких пор тебе не насрать на других.

– Орать заканчивай, а во-вторых, я останусь тут.

– Ты прикалываешься сейчас? Что за бзики у тебя? Марки, помнишь, что нам ехать надо?

– Можешь ехать, если тебе так надо.

– Марки…

– Если ты так рвешься, то поезжай, а из меня только что твою лобовуху достали, потому что ты дебил недоделанный упоролся травкой и был слишком занят трещанием с модельками.

– Так, нахрен, этого гребаного оленя на меня не вешай. Эта туша сама вылетела на дорогу по среди ночи, я тебе что гонщик, чтобы так быстро реагировать?

– Да насрать кто ты, факт в том, что я сейчас лежу тут после операции. А ты был так занят тачкой, что даже не проверил, все ли со мной окей. Был слишком увлечен щеголяньем перед механиком. Ну что, выяснили, кто из вас круче?

– Так, Марк, иди-ка ты в жопу, окей? Сначала ты строишь из себя супер крутыша и называешь мое проявление заботы гейством, а теперь ты возмущаешься, что я тебе под рубаху не заглянул. В жопу иди, хрен ты моржовый. Хочешь тут остаться, пожалуйста, мы с девчонками поедем в город, чтобы нахреначиться в баре и выспаться нормально, потому что я за рулем был всю ночь, но что это я, я же такой урод, раскричался в больничке, мешаю другим людям, да? В жопу, Марк, иди! Заеду завтра.

Мда, неоднозначненько… почему-то я был уверен в своей правоте и не рассмотрел ситуацию со всех сторон. Почему в жизни не как в фильмах или книгах, где есть правый и неправый, хороший и плохо, где всегда все ясно. Потому что сейчас мне вообще ничего не ясно. Будто во мне сейчас борется два разных меня, даже больше, я и не я. Вроде как я в этой больничке успел заразится благородностью и состраданием к другим, но с другой стороны я все тот же эгоистичный и мерзкий я.

– И да, я привез твои доки, передал их врачу, но что же я, я же такой урод, примчался к другу и пытался к нему попасть в палату, чтобы узнать, как он. Но да, я урод, что ору на всю больницу. Как это я не подумал о других людях, урод полный я. Все, ушел.

Впервые за столько лет, что мы знакомы, я захотел перед ним извиниться. Нет, это место явно со мной что-то делает, ведь это совсем не я. Не хочу сказать, что мне не нравится каким я становлюсь тут, но это просто очень непривычно. Но останавливать его сейчас не буду, а то он совсем офигеет и заведется еще сильнее. но он прав, я ведь до того, как сюда попал, вел себя максимально отвратительно, после аварии я даже не спросил, как там те девчонки. Но раз он ничего не сказал, значит только мне из всех четверых досталось. Видимо, есть за что, раз так случилось.

– Все хорошо у вас тут?

– Да, просто чуть поругался с другом.

– Да, он у вас шумный.

– Простите за это…

– Да нет, все нормально, он же переживает за вас, мы все это понимаем, только вот еще и понимаем, что криками никогда не помочь делу. А чего сейчас поругались?

– Мне кажется, что я повел себя, как урод.

– Мне кажется, вы на себя наговариваете.

– Вам кажется, потому что это нормально для меня, просто сейчас я стал чувствовать вину за это.

– А обычно не чувствуете?

– Обычно нет.

– Почему?

– Вырос таким человеком.

– Каким таким?

– Эгоистичным, избалованным… урод, одним словом.

– Ну вы мне таким не показались.

– Так в том то и дело, что это, видимо, вы на меня так влияете, ведь я только тут стал себя так вести и чувствовать по-иному.

– Рада слышать, что не только не дала вам умереть, но и реабилитирую ваше душевное состояние.

– Да, спасибо вам еще раз за то, что сняли меня с дерева.

– Хахаха, ну большую благодарность все же стоит отдать Кларку, он сделал куда больше, чем я. Я лишь ассистировала.