Вся компания изумлённо охнула, когда первый парень на деревне тяжёлым мешком грохнулся в грязный мокрый снег. Его модные синие штаны из дорогой ткани позорно промокли, а пушистая шапка наполовину погрузилась в тёмную лужу.

Матвей-Гастон непонимающе растопырил глаза – над ним нависла Душенька с коромыслом в руке, сама не ожидавшая такого поворота.

– Корова неуклюжая! – завопил из своей лужи красавец.

Марфуша в ужасе отшатнулась в сторону.

– Ты не ушибся? – я подхватила парня под локоть, помогая сесть так, чтобы он не видел виновницу своего позора.

«И опять перед нами тот самый Гастон… И конечно, слона жизнерадостней он». Отвяжись, дурацкая песня!

Тимофей и его сопливый приятель сперва подавляли смешки и лишь тыкали в Матвея пальцем за его спиной, но когда тот поднялся на ноги – вовсе заржали в голосину, и парочка девиц к ним присоединилась.

– Тебе, Матвей, в дом поскорее надо. Обсушиться, чтобы не отморозить ничего. – я постаралась как можно громче отряхивать снег с его одежды, чтобы заглушить смех. – Раз Марфуша набедокурила, она тебя и проводит, позаботится.

Душенька, стоя позади своего героя, отчаянно мотала головой и руками – нет, ни в коем случае! Испугалась, что ли? Вот дурёха! Зря я тебя полчаса красила? Улыбнулась бы, рассказала, какой он сильный и мужественный – мужики тоже любят, когда им лапшу вешают.

– Ты… – Матвей резко обернулся к моей клиентке и наклонился, чтобы подобрать с земли ведро.

И тут я с ужасом поняла, из-за чего так веселилась остальная честная компания. Штаны нашего красавца не только помокли, но и разорвались сзади – до самой филейной части, так что проглядывало голое тело.

– …не попадайся мне больше на глаза, а не то… – он замахнулся, и Душенька зажмурилась, втягивая голову в широкий воротник.

– Что ты, Матвей! – я вцепилась в его вторую руку, разворачивая обратно. – Она же не нарочно. Тут скользко, лёд один, да и руки у девицы замёрзли.

– А у Матвейки теперь седалище отмёрзнет, в драных-то портках! – выкрикнул хромой.

– Не переживай, Матвеюшка, она… – я наткнулась на ненавидящий взгляд тёмных глаз. – … То есть, я… зашью. Аккуратно.

– Да ступайте вы все… – лицо красавца побагровело, нозри раздулись – он готов был кинуться с этим ведром и на нас, и на своих приятелей.

Гастон! Самый что ни на есть Гастон!

– …в бухгалтерию. – тихо прошептала я. – Или ещё подальше.

Душенька сурово сдвинула накрашенные брови и подобрала упавшее коромысло, проверяя, надёжно ли оно лежит у неё в руках. И Матвей краем глаза её движение заметил. Ой, не к добру всё это!

– Ты чего собралась делать, девка?

– Ничего она не собралась! – я дёрнула его за рукав обратно к себе. – Домой нам надо!

Вице-первый жених пытался вырваться, и только теперь я ощутила, что мои ноги стоят не очень устойчиво. Разлитая Марфушей вода там, где не успела стечь, уже подмёрзла, превратив площадку в один большой каток. Пришлось вцепиться в руку Гастона-Матвея, чтобы не упасть.

– Что здесь за шум? – по пологому склону к нам неторопливо подходил кузнец Степан со своим пустым ведром.

– Да отстань ты! – Матвей сурово и асексуально засопел, и решительно выдернул свою руку, толкая меня в плечо. Мы оба потеряли устойчивость.

– А ну не трогай её! – Душенька взмахнула коромыслом и невольно поехала на нас под уклон.

Цирк на льду! В прямом смысле слова.

Наш мокрый кавалер, растопырив пальцы, с трудом смог выровнять свой корпус, но мои ноги оказались коварнее и продолжали скользить – я упала на пятую точку, снова сбив Матвея. Сверху на нас прикатилась и свалилась Душенька. И все втроём мы съехали вниз к Степану.