– А она довольно симпатична по сравнению с ее родственниками, мне их много довелось повидать, – вскользь заметил дружинник по имени Браги

– Браги, ты и ещё несколько воинов останетесь здесь, проверите, чем ещё промышлял этот презренный бирюк. Ты слышишь меня, – обратился он к своему дружиннику?

– Да, господин! – с готовностью откликнулся тот.

– Хорошо поищите в его владениях, быть может, таких сироток у него найдется ещё немало.

– Эй, не горюй, – издевательски потряс Аскель, словно мешок с песком, одуревшего и еле стоявшего на ватных ногах толстяка Оли, – скоро по тебе будет радоваться сам его величество топор.

Под Оли после этих слов ходуном заходила земля и поплыли разноцветные круги перед глазами. Если бы не могучие руки дружинников, успевших подхватить его, он бы грохнулся на землю.

– Погоди, толстяк, раньше времени не падай, ещё успеешь, – заржал, как лошадь, Аскель.

Оли провожала почти вся деревня, несмотря на то, что на дворе было ещё темно, никто в Нерланде в этот час не спал.

Весть о том, что к ним пожаловал ярл Магнус, мгновенно облетела каждый дом. Жители этой небольшой деревушки вышли из своих домов. Они долго томились на улице возле усадьбы Оли и наконец своего дождались.

Толпа забурлила, когда из ворот вышел хозяин Золотого двора в сопровождении нескольких дружинников. Люди Нерланда не скрывали своих радостных эмоций, когда Оли награждали тумаками. Видя, как радуется чернь, он вертел из стороны в сторону головой и бормотал про себя проклятья. Хорошим толчком в спину ему помогли бухнуться на сырое сено в повозке.

– Ой, куда же тебя увозят- то кормильца нашего, как же без тебя мы теперь будем жить- поживать, – причитала его жена. Наигранные ее вопли скоро надоели ей самой, и она, для приличия покричав еще пару раз, дала подзатыльник старшему сыну, который стоял с раскрытым ртом, и удалилась в усадьбу, даже не дождавшись, пока повозка тронется по разбитой дороге.

У Армиды после месячного содержания в сыром погребе от свежего ночного воздуха с непривычки кружилась голова, она не отошла еще от непонятного одурманенного состояния, вызванного тем снадобьем, которым ее напичкали хревы.

Женщина ничего не помнила, кроме последних дней, проведенных в погребе, чувствовала большую слабость, у нее дрожали руки и ноги, от страшной боли в голове, которую будто сдавили железным обручем, слезились глаза.

Несмотря на недомогание и слабость, она интуитивно почувствовала, что все, что происходит с ней сейчас, все эти перемены будут лучше, того кошмара, который ей пришлось пережить в последнее время, а потому она смиренно пошла за Магнусом, когда тот протянул ей руку и вывел ее на свет божий.

– Эй хей, не жалей,

– Меда не жалей,

– Да где ж его набрать

– На всех твоих детей.

– У Лодина слепого было восемь сыновей,

– У Дунгада кривого было восемь дочерей.

Эту старую, и казалось, бесконечную песню всю дорогу бубнил себе под нос рыжий здоровяк Аскель, мирно покачиваясь в седле. Иногда он замолкал и погружался в полудрему, но потом резко просыпался, и его бормотания начинались снова и снова.

Около двух суток пути заняла дорога верхом у Магнуса и его дружинников от небольшой деревушки Нерланд до самого красивого, изящного города королевства Хольмстейн —Торгарда. Ехали они неспешно.

Изумился бы и восхитился красотой этого города сам его основатель, Эйрик строитель, если бы знал, каким станет и как разрастется его город через несколько столетий.

Недаром многие скальды посвятили свои строки этому каменному величию – позволю себе процитировать слова одного известного певца того времени;