– Мы еще предоставим слово другим людям. У вас еще есть что сказать?

Помещик пристально посмотрел на Олесю, которая все еще пребывала в ужасе от услышанного. В его глазах на мгновение проскочил триумф, который мгновенно сменился жалостью и болью, которую он умело смог изобразить.

– Мне очень тяжело это говорить, поэтому я больше не могу. Все же я только что противоречил собственным чувствам.

– Хорошо, когда мы вызываем следующего свидетеля.

Им оказался хорошо знакомая Олесе семья. Они всю жизнь прожили по соседству. Девушка помнила, как в детстве играла с их сыном-одногодкой, который тут же был рядом со своей матерью и отцом. Они всегда были добры друг к другу, мама часто беседовала по вечерам с этой милой женщиной, и часто в их разговорах проскакивали взаимные любезности. Но сейчас Олеся не видела той семьи, которую знала всю свою жизнь. Перед ней стояли совершенно чужие люди с отрешенными и злобными лицами.

– Говорите, что произошло именно с вами?

– Скажу как есть, – женщина начала сразу, словно пытаясь не забыть того, что собиралась сказать. – Эта семья мне сразу не понравилась. Здесь не только дочка вела себя странно, но и ее бешенная мамаша. Я часто слышала, как из их дома доносятся странные звуки, похожие на гудение голосов. Я бы приняла их за молитву, только это не было похоже на молитву. Звуки были зловещими. Однажды я решила узнать, что у них происходит. Поэтому я пошла к ним. В дверь постучать не решилась и просто подошла к окну. То, что я увидела, это было ужасно, никак не поддается логике. Я видела, как две абсолютно голые женщины сидели на обставленном свечами полу, на котором был очерчен странный красный круг. А в кругу лежала туша свиньи, и еще свежая кровь стекала из глубоких ран. Я видела, как они берут эту кровь и медленно обмазывают себе лица. Это был настолько ужасно, что я убежала. Эта кошмарная картина до сих пор стоит у меня перед глазами.

– Полностью подтверждаю ее слова, – коротко ответил ее муж и тут же опустил глаза. Больше ни единого слова он не произнес.

– Хорошо, ваши показания мы примем, – все таким же мрачным голосом проговорил инквизитор.

И в этот момент Олеся сорвалась.

– Да что же вы такое говорите? – срывающимся голосом проговорила она, чувствуя, что начинает терять связь с реальностью. – Ведь это неправда. Мы же столько лет прожили рядом друг с другом, мы же знаем друг друга. Я выросла у вас на глазах.

– Вот поэтому я в шоке от того, что увидела, – только лишь проговорила женщина. – И я уже пожалела, что вообще связалась с вашей семьей. Удивительно, что вы от нас до сих не избавились.

По залу прошел одобрительный гул, и Олеся внезапно поняла, что все люди, которых она знала, теперь отвернулись от нее. Теперь они считали ее ведьмой, которая до этого момента умело скрывала свою тайную сущность.

– А ведь мы считали их порядочными, – донеслось до ее ушей.

Теперь девушка ясно видела вокруг себя врагов, злобные взгляды которых едва не довели ее до безумства. Ее разум вновь впал в беспамятство, поэтому остатки суда проплыли мимо ее ушей. Только лишь к тому моменту, когда инквизиция обратилась к ней с вопросом о признании своей вины.

– Но ведь это все неправда, – одними лишь губами проговорила она и закрыла лицо губами.

– Обвиняемая не признает своей вины. Инквизиция возьмет это в свои руки. Суд окончен.

Потом ее бросили обратно в камеру, и с тех пор прошла неделя с каждодневными пытками и попытками вытянуть из нее признание, что она занималась колдовством. Олеся выбрала для себя определенную тактику и решила молчать до самого конца. Она не могла признать себя виновной в том, чего не совершала.