Короче, не хотят нас везти, опасаются внешнего вида. Да мы и, действительно, сильно смахиваем на какую-то банду! Была применена военная хитрость. Часть нас отправилась на метро, другая часть укрылась в подъезде. На остановке осталось только двое. Подходит троллейбус. Открываются двери. Двое курсантов входят на первую ступеньку площадки и держат двери. А остальные стремительно вылетают из подъезда и мгновенно оказываются внутри салона троллейбуса. Всё! Можно ехать! Изумлённый водитель закрывает двери и начинает движение.

Я был в составе группы, добирающейся до Московского вокзала на метро. Мы договорились встречаться в Центральном зале вокзала. Когда мы поднялись наверх, то я нос к носу столкнулся с моей любимой тётушкой, которая провожала там кого-то из родственников. Мы оба обалдели от такой внезапной встречи, но я ей быстро обрисовал ситуацию. На что тётя просила меня быть осторожным, но я ей сказал, что нас здесь много и волноваться не стоит, а я ей потом позвоню. Да-а, Ленинград – город маленький!

XX.

Московский вокзал встретил нас сиянием огней, свистками маневровых тепловозов и гулом огромной, перемещающейся во всех направлениях толпы пассажиров. Собравшись вместе в Центральном зале, мы слегка опешили от вида всего этого бурлящего, окружающего нас со всех сторон, многоголосого пространства. Пивной хмель уже выветрился, и разгорячённые головы слегка поостыли. «Кого ловить? Как ловить? Где ловить?» – все эти вопросы предстояло нам решить, причём незамедлительно. Было решено сделать так. Мы разбиваемся на группы по 2-3 человека. Шура в чёрных очках в составе такой группы ходит по вокзалу и ищет своих обидчиков. А остальные группы смотрят на Шуру. Как только он их опознает, то подаст сигнал, и мы все к нему прибежим. Легко сказать – трудно сделать! Народу – тысячи! Ходим, смотрим. Ничего не случается. В конце концов оказываемся на стоянке такси, где вчера всё начиналось. Кругом море таксомоторов, толпы пассажиров с чемоданами. Полнейший хаос вокруг. Да ещё и стемнело, белые ночи ещё не начались в полной мере. В общем, ждал нас бесславный конец!

И тут вдруг нас настигла Удача! Кто-то из ребят увидел на заднем стекле одного из такси бутылку шампанского! Такси стояло не в общей куче остальных машин, а чуть в стороне, на тротуаре. И девица там какая-то крутилась рядом. На вид так себе, накрашенная «шмара вокзальная», лет около двадцати. «Шура, смотри! Она?» Шура снял чёрные очки: «Она!!!»

Эта картина, как в замедленном кино, сейчас прокручивается в памяти!

Со всех концов стоянки такси у Московского вокзала, разрезая толпу, как ледокол, крушащий заполярные льды, к одиноко стоящей машине с зелёным огоньком под лобовым стеклом неслись через ночь группы одинаковых, неуловимо похожих друг на друга, коротко стриженных молодых людей! Перепрыгивая через чемоданы и цепные ограждения, они стремительно окружали машину плотным человеческим кольцом, вырваться из которого не было уже никакой возможности! Эта картина сопровождалась единым выдохом «а-а-х!!!» обалдевшей людской толпы, которая мгновенно отхлынула от окружённой нами машины и вжалась в стены вокзала. Девица и какой-то здоровяк в ужасе вскочили в машину к водителю такси и закрылись в ней, подняв стёкла. Наклонившись к лобовому стеклу, за которым на переднем сиденье было видно бледное, как смерть, перекошенное лицо виновницы вчерашнего ограбления, Шура положил руку на капот машины и сказал: «Ну, что, сука, узнаёшь?!» Ребята пытались открыть двери, но водитель их заблокировал и завёл мотор. Все мы ещё плотнее сгрудились вокруг машины, не давая ей тронуться с места. Водитель приоткрыл окно и заикающимся голосом стал быстро спрашивать: «Эй, мужики, вы чего? Что случилось-то?» Шура ответил ему: «Что-что? Эти гады меня вчера ограбили и чуть не убили!» Водитель сразу пошёл в отказ: «Я их не знаю! Давай, садись, сейчас в милицию поедем! Разбираться будем!» Шура от такой наглости, аж, поперхнулся! «Ща-ас! Сяду, держи карман шире! Давайте, вылезайте!» Но в такси все забаррикадировались, как в танке, и вытащить их у нас не было никакой возможности. Пришлось нам обратиться к милицейскому патрулю на Московском вокзале. Сержанты быстро вникли в суть дела, вызвали подкрепление, и вот уже два наряда милиции вывели всех из машины и, под удивлённые взгляды окружающих наша взволнованная толпа пересекла стоянку такси и перешла на другую сторону Лиговского проспекта, где располагалось в то время отделение милиции. Помещалось оно на первом этаже старинного здания с огромными освещёнными окнами, выходящими на Лиговский проспект. Нас всех попросили подождать, пригласив с собой только Шуру и ещё одного нашего «свидетеля». Мы стояли под окнами небольшой, но живописной ватагой, и выходящие из арки милиционеры иногда интересовались, что мы тут делаем. Узнав суть дела, они одобрительно хмыкали и оставляли нас в покое. С улицы нам прекрасно было видно, как девицу усадили на стул перед столом оперуполномоченного, как раз перед окном. Нас она не видела, так как на улице уже достаточно стемнело, а мы в освещённом окне видели её прекрасно, хотя и не слышали ни звука. Было понятно, что идёт допрос. Сначала девица держалась нагло, даже закурила. Но минут через пятнадцать с неё слетела вся эта бравада, и она, размазывая тушь и слёзы по щекам, что-то лепетала допрашивающему её оперу, а потом уткнулась лицом в руки, упертые локтями в колени, и затряслась в беззвучных рыданиях. Ещё минут через двадцать к нам вышел Шура и рассказал, что он написал заявление о нападении на него и ограблении, и по его заявлению будет заведено уголовное дело. Ещё через несколько минут вышел опер в гражданском костюме, удивился, что нас так много, сказал, что подозреваемые «раскололись» и похвалил нас за то, что мы сделали. Выяснилось, что милиция давно уже ищет банду грабителей, которые используют такси, но все пострадавшие не могли толком описать нападавших на них, и дело не сдвигалось с мёртвой точки. А теперь, похоже, оно будет возбуждено и всех нас завтра вызовут в районную прокуратуру. Уточнив адрес Училища, он сказал, что завтра утром из прокуратуры туда позвонят и нам надо будет прибыть к следователю для дачи свидетельских показаний. А до завтра мы свободны. И, попрощавшись, ушёл обратно в отдел милиции.