Мы засмеялись. Заржали на разные голоса.

– Но самый прикол, – продолжала Ира, когда все отсмеялись, – с семейными парами.

– Такие тоже пишут?

– Ага… Маша говорит мне, хочу заманить эти отвратительные парочки в какое-нибудь злосчастное местечко… Потом пишет, придумала: отправлю их в Солигорск, город грёз… Там найдут, чем заняться. Хоть отвалы породы посмотреть, хоть на кладбище прогуляться… Но чтоб без енота и не приезжали… Что это за пара без енота?..

– Жесть! – восхитился Вова.

– Вообще огонь!

– И чем закончилось?

– Не знаю, – потянулась Ира. – Для Маши ничем… А парочки, наверное, так и ждут её где-то в Солигорске. С енотиками…

– То-то я думаю, куда все еноты подевались… – усмехнулся Вова.

– Ага, Маша много с кем общалась… Всех в Солигорск!..

Мы снова заржали. Вова даже сделал движение, будто хочет повалиться на пол и кататься от смеха, но в последний момент передумал. Я смеялся так, что заболел живот.

Отсмеялись, вытерли слёзы, допили чай. Вова потянулся за сигаретами:

– Покурим?.. И так много поработали…

– За чайком с бергамотом… – подхватила Ира. – Я обедать…

Вова вынул сигарету из пачки, взял зажигалку, поднялся, чтобы идти к двери, потом остановился и обернулся к Ире:

– Ира, помнишь выражение «Пепел Клааса стучит в моё сердце…»? Из «Легенды о Тиле Уленшпигеле»… Не помнишь, кем этот Клаас приходился Тилю: другом? братом?

– Другом, – тут же отозвалась Ира, закрывая ноутбук.

Мы с Вовой переглянулись.

– Ладно, я пошла… Кружечку…

– Я помою, – предложил я.

– Хорошо…

Ира ушла. Следом за ней вышел Вова. Я распахнул окно, впуская в комнату свежесть, немного посидел, глядя на бабочек. Взялся писать заметку, как вернулся Вова.

– Ну и, – поинтересовался Вова, – как прошло свидание? В общем и целом…

– И хотел бы похвастаться, – с улыбкой ответил я, – да нечем.

– Гламура не хватило?

– Можно и так сказать… Сидела чучелом в кресле и думала о себе, что раскрасавица…

– По правде, так и подумал, что герла какая-то безмазовая и в голове у неё пусто…

– Там не пусто, там иная реальность… Такое ощущение, что она живёт в воображаемом мире среди воображаемых подруг, участвует в воображаемых событиях, встречается с воображаемыми людьми…

– То есть с крышей у неё не всё в порядке…

– Похоже на то… Но как меня от неё колбасило!..

– А теперь?

– Прошло…

– Ну и забей!

– Уже… – снова улыбнулся я.

Вова потянулся и достал из кармана губную гармошку. Сыграл какую-то мелодию. Я не понял, какую. Да это было и не важно.

– Пойдём на пиво? – предложил Вова.

– Пойдём, – согласился я.

В воздухе витало ожидание лета; хорошая погода вывела на улицу гуляющих. Бритый парень, улыбаясь, куда-то катил куда-то на велосипеде. Девочка лет пяти громко смеялась, гуляя с крохотной, словно игрушечной, собачкой на поводке.

– Всё, что нужно, появится в подходящий момент, – философствовал Вова, проходя мимо девочки. – Одно приходит, другое уходит, и взамен приходит новое, не менее прекрасное.

А девочка за спиной всё смеялась и никак не могла остановиться….

В прокуренном зальчике с выцветшими стенами и побуревшим от времени кафельным полом было человек восемь. Купив по два бокала, мы с Вовой встали за стойку с сигаретными ожогами и липкими пятнами пролитого пива. Хорошо было бы чем-нибудь протереть поверхность, но чем? Разложив газету, парни за соседней стойкой задумчиво прихлебывали пиво и жевали кильку, откусывая маленькие ссохшиеся головы.

Некоторое время молча пили пиво.

– Как думаешь, – проговорил Вова, отставляя бокал, чтобы закурить, – кто был лучшим писателем: Пушкин или Лермонтов?

– Вопрос… – задумался я.

– Я знаю, – раздался голос откуда-то справа от меня.