После обеда в ПУГО пришел Дед.

– Тебе ничего не надо греть? – спросил он.

– Нет, груза нет, мойку мы закончили. А что? – то он нам котел прикручивает, то теперь сам предлагает бункер спалить. Странный человек.

Оказалось, что весь контракт Дед всячески старался сэкономить топливо и теперь у него оказался переизбыток бункера на целых 15 тонн. Завтра должен был явиться сюрвейер считать бункер и перекачивать его в береговые цистерны, потому как в бункерных танках тоже планировались работы. Эту информацию Вася проспал, а теперь внезапно осознал, что бункера у него на 15 тонн больше заявленного и начал искать куда эти 15 тонн можно деть. Я посоветовал ночью загнать кому-нибудь из местных и больше не жадничать. Вася юмор не оценил, обиделся и ушел.

Вечером народ отправился на разведку. Оперативно выявили расположении продуктового супермаркета Rimi, ближайшего бара и азербайджанской шашлычки. В сортах местного пива мнения разошлись. В стремлении определить, что лучше вентспилсский «Ужавас» или рижский «Терветес» прошел вечер. Стармех Вася ничего определять не стал, а сразу взял водки. Я в общем празднике не участвовал. Завтра нас должны были переводить в сухой док, поэтому я как самый старший заступил на первую суточную вахту и возился с балластом. Хотя пива мне и так притащили из города ближайшие соратники и теперь оно лежало в холодильнике дожидаясь своего часа. Капитан никуда не ходил. Он сидел в своей каюте в каске и в шузах, не отрываясь смотрел в монитор компьютера и задумчиво курил одну сигарету за другой.

Утром, ко мне явилась буфетчица Лена. Словно громадная амеба она перетекла через порог каюты и с утробным воем – «Чифуля, я заболела!» принялась корчится в предсмертных судорогах. Я стоял в одних трусах посреди каюты и пытался сообразить к чему вся эта пантомима, если она уже и так всем разболтала, что собирается списываться по болезни.

Не смотря на всю суету, которую развил деятельный Валентин Михалыч, выяснилось, что перетаскивать нас будут силами завода, без использования нашего двигателя, подрульки, руля и прочих вспомогательных средств. Нам остается только следовать указаниям Док Мастера. Словно большого и несмышленого малыша дауна. нас развернули буксирами и подвели к притопленному доку. Потом лебедками затащили внутрь и откачали воду. Операция была долгой и жутко ответственной, хотя кроме капитана никто не проникся торжественностью момента.

Когда вода схлынула и «пучина морская» извергла из себя… нас, громадная железная туша парохода застыла на кильблоках12. Сразу же как только тело корабля предстало на общее обозрение в док выдвинулась делегация для осмотра подводной части корпуса. Такое интимное дело доверили самым достойным – ими оказались суперинтендант Маче, капитан и я. Деда достойным не посчитали и с собой не взяли.

Немного жутковато было проходить под днищем у такой громадины. А ну как чего-нибудь не выдержит и все, уже не выберешься. Жуть! Но не успели мы подняться на верх, как меня снова отправили вниз. Теперь нужно было избавиться от остатков воды в балластных танках. А для этого открыть днищевые пробки. Я с удивлением узнал, что у нас оказывается больше 20 пробок в днище. Правда открываются они все исключительно снаружи, видимо, чтобы исключить последствия дурного любопытства некоторых индивидов.

Получив от Мастера строжайшую инструкцию – после открытия собрать все пробки и закрыть в надежном месте, ибо это бронза и казенное имущество, я взял с собой боцмана с ведром, чем вызвал недоумевающий взгляд мужика с дока, который эти самые пробки снимал и маркировал.