Напарница повара – буфетчица Елена, авторитет повара не признавала и наглым образом игнорировала, чем очень огорчала местного Дона Корлеоне. Зато, при каждом удобном случае, который наступал едва только нога старпома переступала комингс6 камбуза, не упускала возможности нажаловаться на своего коллегу по пищевому цеху. Елена была довольно странной дамой. Как-то раз в ходе своих изливаний, она продемонстрировала небольшой нож, которым чистила картошку. В какой-то момент она решила, что повар ее домогается и с тех пор носила этот нож с собой постоянно, чтобы в случае необходимости оказать достойный отпор наглому ухажеру. Мысль о том, что кто-то может возжелать горбатую бабищу с одутловатым лицом алкоголички и брезгливо поджатыми губами, вечно в одном и том же засаленном переднике и с тянущемся за ней шлейфом от дешевых духов, вызвала приступ тошноты и острое желание помыть руки. Но сегодня буфетчица даже забыла о своих жалобах. Как водится, до камбуза уже дошла новость, что пароход идет в Ригу, и Елене всенепременно нужно было подтверждение от старпома. Новостям из моих уст она почему-то верила больше, чем новостям от самого капитана или еще кого-либо.

Как только буфетчица удостоверилась в полученной информации, она удалилась строить какие-то свои планы. Повар, бросавший из-за переборки злобные взгляды, дождался наконец своей очереди и подсев ко мне за стол устало вздохнул.

– Что, опять Лена? – спросил я, хотя и так наперед знал, что он ответит, ибо этот спектакль повторялся изо дня в день на протяжении всего контракта.

– Ох, эта Лена! Ужасная женщина. Совсем меня не слушает. Чиф7, я скоро убью ее! – повар снова вздохнул, устало и обреченно.

Я, в очередной раз, выразил надежду, что убивать он ее будет, не во время моего контракта, а как-нибудь потом, тем более ему и самому скоро списываться, возможно даже, когда придем в Ригу. Воодушевленный повар, кровожадно поигрывая ножом (и этот тоже с ножом) отправился на камбуз, что-то бормоча себе под нос, то ли напевая, то ли проклиная кого-то. Я не разобрал.

В ПУГО (Помещение Управления Грузовыми Операциями) меня ожидал донкерман Серега, главный специалист по судовым трубопроводам, клапанам, насосам и всем тем непонятным действиям, которые необходимы для того чтобы все это работало как надо. Серега был все еще глубоко опечален и взволнован новостями из офиса и выражал свою грусть и печаль витиеватыми нецензурными выражениями. И для этого у него, как и у меня, имелись все основания.

Выражаясь языком наркоманов, наш пароход работал под темным. Среди моряков танкеристов это означает, что танкер перевозил в основном мазут и всяческие похожие продукты перегонки нефти, то есть что-то черное, липкое и без растворителя хрен оттирающееся. И теперь нам предлагали помыть грузовые танки в кратчайший срок, без добавления какого-либо моющего средства и с использованием как можно меньшего количества воды. Задача категорически не выполнимая. Но, тем не менее, делать что-то надо. Поэтому мы разработали хитроумный план, который показался нам вполне разумным и удовлетворяющим заданным условиям. Пару раз прибегал Мастер и спрашивал, как идет процесс. Ничего не понял, но надавал умных рекомендаций, которые мы пообещали безукоризненно выполнять.

Мыться предполагалось горячей водой. Горячей это значит градусов под 90. На такую температуру мы конечно не рассчитывали. Наши прогнозы были более реалистичными – 80 градусов. В реале, во время мойки, как только температура на котле достигала 60 градусов, неизменно появлялся Дед и прикручивал вентиль пара, уверяя, что еще немного и котел взорвется. После чего с палубы прибегал взбешенный Серега. Сам бывший моторист, он прекрасно знал, что где находится в закулисье машинного отделения и выкручивал вентиль обратно. В итоге на выходе вода была градусов 50—55. Капитан, сначала пытался нас контролировать, но быстро понял, что мы и сами неплохо контролируемся, поэтому величаво удалился на мостик кошмарить штурманов и лишь, по своему обыкновению, подслушивал наши разговоры по рации у себя из каюты.