И только слева сидел человек, смотрящий в камеру с неохотой. Высокий худощавый мужчина в очках с тонкой стальной оправой. При галстуке, одет в голубую рубашку и темно-серый кардиган с каким-то гербом на груди. Короткие пепельные волосы старательно убраны назад и, судя по блеску, надежно зафиксированы гелем. Очень светлая кожа, тонкие поджатые губы и длинный прямой нос. Перед ним на столе стоял стакан виски.

Сходство было более чем очевидным.

– Этот мужчина… он отец Нила? – выпалила я, продолжая смотреть на фотографию.

– Колин Бэнкс, бывший глава лаборатории ФБР. И, да, вы правы – отец Нила.

Доктор протянул мне руку, жестом прося снимок назад.

– Но я никогда не видела его в поместье… – я вернула фото владельцу, недоуменно сведя брови. – Они с Амелией развелись?

– О, на самом деле, они не были женаты, – все с той же непосредственностью ответил Джеремия.

– Не были женаты? – мисс Мейер была в моих глазах последним человеком, который бы согласился родить ребенка вне брака.

– Такие дела, – доктор Розенфельд преувеличенно иронично развел руками. – Для Бэнкси всегда существовали вещи, куда важнее любви и семьи. Например, наука и его амбиции. Хотя я понимаю его. В этом мы с ним похожи.

Доктор встал, отвернулся от меня вполоборота и начал укладывать датчики и детектор в специальный короб, но не прекратил свой рассказ.

– И именно из-за амбиций он покинул Бюро. Ну, и потому, что Бэнкси – англичанин, который слишком устал от Америки…

– Директор Ван Райан его отпустил? – мне казалось, что док умышленно занялся манипуляциями на своем столе, чтобы я не могла видеть его взгляд.

– А что ему было делать? – воскликнул Джеремия. – Юрген Вульф предложил Бэнкси полный карт-бланш: место главы лаборатории Комитета, огромное жалование, роскошные апартаменты в центре Женевы и виллу с видом на горы в окрестностях. И, что было решающим фактором, хотя я не могу знать наверняка – возможность заниматься любыми исследования без оглядки на этику. Этот лис никогда не сходился с мистером Ван Райаном в подобных вопросах… Бэнкси всегда хотел большего… Прирожденный менеджер, скрупулезный донельзя, и абсолютно беспринципный ученый… Ему стало тесно в рамках Бюро.

– Он был вашим другом? – улавливая нотки горечи в голосе, спросила я.

– Начальником, бывшим однокашником, соперником… в науке и, да, как мне казалось, другом…

После этих слов у меня чуть не вырвалось: «Сочувствую вашей утрате», но я одернула себя. Это звучало бы так, будто Колин Бэнкс уже мертв.

– Простите, что спросила, – потупилась я.

– Да нет, все нормально, – доктор снова плюхнулся напротив меня на стул. – Но я рад, что у Амелии и ее сына все в порядке.

– Вы давно не общались?

Джеремия отвел взгляд в сторону.

– Давненько…

У меня появилось множество вопросов, но часть из них явно носила слишком личный характер. Поэтому я решила ограничиться самым простым.

– Мисс Мейер училась в Кембридже? Но сейчас работает в поместье Барбары…

– У всех бывают взлеты и падения, мисс Джозефсон, – неожиданно перебил меня доктор Розенфельд. – Когда-то они вместе с Донной работали в отделе гуманитарных миссий при Комитете под руководством леди Бересфорд. Но ей пришлось уйти в отставку, а ее ближайшее окружение предпочло последовать за ней. Впрочем, найти достойную работу на подконтрольных Комитету территориях им бы просто не дали… Юрген Вульф никогда и ничего не забывает.

– Вот оно как… – протянула я, но Джеремия даже не собирался останавливаться.

– Впрочем, я больше боялся, что поместье еще до демонов разнесет миссис Ворд, после выхода той, самой первой статьи о ва… о Кристине Йорк.