Князья обняли Владимира, поприветствовали и поблагодарили за скорое прибытие им на помощь против общего врага Всеслава. Усадив молодого князя за богато накрытый стол, братья Ярославичи расспросили о его делах в Ростове. Владимир рассказал о своих начинаниях в своем уделе, о своей дружине и о том, как добрался из Ростова до Минска. После непродолжительной беседы перешли к делу.

Разгоряченные дорогим вином в золотых кубках, великий князь Изяслав Ярославич и черниговский князь Святослав Ярославич возбужденно ходили по шатру, потирая ладони в предвкушении добычи.

Князь Изяслав всячески старался показать свое богатство и значимость. За столом он вел себя совершенно развязно. В пылу своих речей небрежно бросал золотую посуду, вставал и демонстративно прохаживался по шатру, стены и пол которого были украшены дорогими коврами.

Черниговский князь Святослав пытался не отставать от великого князя. Несмотря на то что он был вторым по старшинству после Изяслава, Святослав боялся оказаться в тени своего старшего брата. Кроме того, что он полностью поддерживал Изяслава Ярославича в необходимости разбить полоцкого князя, Святослав своими речами подливал масло в огонь конфликта и пытался показать себя инициатором всего похода.

Отец Владимира, переяславский князь Всеволод Ярославич, сидел нахмуренный и подавленный. Было видно, что он не разделяет воинственного настроя своих братьев. В силу своего мягкого характера, отсутствия полководческих дарований и преклонения перед старшими братьями, он не высказывался против, а молчаливо шел у них на поводу.

Владимир, его двоюродные братья Мстислав и Олег молча, внимательно слушали старших Ярославичей. По доспехам Владимира, словно слезинки, катились капельки растаявшего инея.

Наконец великий князь Изяслав Ярославич и черниговский князь Святослав Ярославич решили брать штурмом Минск после того, как к его стенам подойдут дружины оставшихся городов, подвластных им. Отец Владимира не говорил ничего в их поддержку, но и не попытался предотвратить штурм города.

Изяслав и Святослав, стоя у стола, подняли золотые кубки с вином в знак единодушного решения.

В этот момент Владимир не выдержал, встал и обратился к великому князю Изяславу Ярославичу и черниговскому князю Святославу Ярославичу. От волнения лицо молодого князя залил ярко-алый румянец. Он пытался говорить спокойно, подавляя волнение, но голос его дрогнул, и, перейдя на крик, Владимир со слезами на глазах сказал Изяславу и Святославу:

– Зачем вы хотите идти на штурм города? Зачем хотите проливать невинную кровь мирных жителей Минска? Да, полоцкий князь виноват! Но где же ваша любовь к ближнему? Где прощение оступившегося? Разве золото для вас дороже крови невинных людей?

Все были удивлены. Всеволод Ярославич взял за руку Владимира, показывая тем самым, что он согласен с сыном. Изяслав и Святослав, глядя в блестящие глаза Владимира, видели луч света его души. Где-то в глубине своей души старшие Ярославичи понимали, что Владимир прав, но их сердца уже слишком зачерствели, и они не могли согласиться с молодым князем. Сыновья старших Ярославичей, Мстислав и Олег, с презрительной ухмылкой смотрели на Владимира, считая его слова жалкой и ничтожной трусостью. Сами же они рвались в бой за легкой наживой. Позднее история все расставит по своим местам. Сын Изяслава Ярославича, Мстислав, за свое свирепство и душегубство жителями Киева будет назван Бесом. Сын Святослава, Олег, за постоянно разжигаемые им межкняжеские братоубийственные войны, в ходе которых он раз за разом будет приводить на Русь половецкие орды, получит имя в истории Олег Гориславич. А Мономах (в переводе с греческого «Единоборец») подтвердит свое имя и будет называться человеколюбцем и добрым защитником всей Руси.