Они сняли двухкомнатный люкс с эркером и у стойки заспорили из-за оплаты. Виктор хотел заплатить за номер сам, а Ника настаивала на разделении оплаты и одержала победу.

– Только тебе и удаётся переспорить меня, – констатировал Виктор, когда они поднимались по широкой лестнице, покрытой алым ковром.

– А я с детства такая – что решила, то и делаю, – ответила Ника, – все знают: меня не переупрямишь. Такой уж я осёл.

– И кстати, очень симпатичный ослик…

*

Выйдя на полукруглый балкон в своей комнате, прикрытый лепным карнизом от возможной непогоды, Вероника увидела там два ротанговых кресла и столик с пепельницей. Это ее удивило: в Питере курение подвергалось суровому остракизму даже в самых престижных отелях. Вряд ли здесь настолько отстали от жизни, чтобы тоже не прикрутить повсюду таблички с грозным "Запрещается" – символ хоть и крохотной, но власти гостиничных работников над постояльцами. Скорее всего, жильцы люксов в бельэтаже пользовались особыми привилегиями потому, что на этаже было всего четыре номера, балконы не соприкасались, и выше – только крыша, а значит, некому было выразить неудовольствие…

Пока Виктор в своей комнате кого-то жёстко отчитывал по скайпу, Ника включила кофе-машину и через 5 минут уже устроилась на балконе с чашечкой эспрессо и сигаретой, рассматривая улочку, словно сошедшую с гравюр и литографий XIX века. Удивительно, как Синеозерск сохранил в неприкосновенности аристократическую красоту после всех бурь, революций и войн, сотрясающих страну с 1917 года. Как будто здесь время идёт иначе. Такое же ощущение охватывало Орлову и в Краснопехотском, но там доминировали 50-е годы прошлого столетия, а здесь царили примерно те же годы, но позапрошлого века. И прилепившиеся среди лепнины, ажурных оград и начищенных латунных табличек современные вывески, баннеры и бигборды смотрелись диссонансом. Как и могучий чёрный "рэйндж-ровер", который, утробно рявкнув, вырулил из-за угла и направился к гостинице.

Вероника узнала бы эту машину из тысячи. "Наум, ты уверен, что твой броневик пройдёт даже здесь? Судя по карте города, здесь есть улочки, где ему будет ОЧЕНЬ тесно!"

Успешный адвокат Наум Гершвин был другом Вероники уже несколько лет, хотя началось их знакомство с жёсткой полемики в студии популярного ток-шоу. Однако в прошлом году Наум спас ей жизнь…

При виде девушки, которой Наум помогал спуститься с подножки, Ника удивилась: "А перед Новым годом он весьма тепло беседовал по телефону с бывшей женой, и я уже думала, что их отношения выходят на второй виток. Но когда имеешь дело с Гершвиным, ни в чем нельзя быть уверенной. Подождите-ка… Да это же Лилька? А я думала, что они терпеть не могут друг друга. Ну, Лилёк, молчала, как партизан, ни словом не обмолвилась о своих новостях на личном фронте! Все два дня на прошлой неделе мы обсуждали мою подборку статей о "мамках-манипулямках", моду на антигероев в литературе и кино и "Визит дамы" в Театре комедии…"

– Привет! – она помахала с балкона рукой. – Соседями будем!

– Привет, Ника! – обрадованно откликнулась Лиля. – Мир тесен!

– Приятное соседство, – заулыбался Наум, высокий представительный мужчина, горбоносый брюнет со стильной проседью и модной трёхдневной щетиной. Аромат его парфюма достигал даже бельэтажа. "И как Лиля ехала с ним от самого Питера? Или у неё аллергия, которую она снова глушит цетрином, и не ощущает, что Наум снова вылил на себя канистру "Мистера Барберри"?

– Да, приехали сюда к легендарному источнику, – сообщил Наум, когда они сидели втроём в баре гостиницы и пили кофе с прославленными местными эклерами, – а Лиля желает вдобавок приобщиться к высокой культуре и искусству.