Пустыня. „Многовящше, уповаю, во успеяние приводит внутренняя пустыня, понеже в ней несть уже никоего утешения, еже имеется в мире сем, им же возмогла душа суетно заняться, зане рукоделие излишнее не потребно, тоже пойти для увеселения не к кому, разглагольствовать не с кем. Никто не посетит, не имать трапезы соутешаюшихся и утешающих брашен, разве единаго твоего ученика и сурового постного насыщения; ужас от бесов; скука и тоска от уединения всегдашняго и неисходнаго. Страх смертный, беспрестанно в душу входящий, страша звериным нападением, ядовитых гад уязвлением и умерщвлением, и от злых людей убиением; скудость во всем, нищета крайняя, недостаток везде, преболезненная хижина, ничтоже в себе имущая, разве малых книг, в них же всю отраду имать и утешение. О друзей своих жительстве не слышит, о родственников здравии не знает, о любимых своих вести не имеет. И все приятное бывшее от него удалилось, единым словом: мертвым учинился мир ему и он миру. Несть о чесом временном порадоваться, или им же бы помрачался ум, отлетая от Бога: но присно вся мысль, ум, память и все чувство и весь человек в Бозе бывает погружен, наставляясь к Нему чрез единое размышление и смотрение премудрости, величества и Промысла Его, еже в творении Его. И яко двое книг имать пред собою разверстые во всегдашнее время, – небо и землю, – смотряя в тыя и удивляяся, сколь велик и премудр есть Бог наш!.. И таковым внутренним пустынным пребыванием негли бы и пришел в страх Божий и в чувство о своей погибели“»^>32.

До появления своего храма в Зосимовой пустыне «все ходили и ездили по праздникам в приходскую церковь для слушания литургии и для причащения Святых Тайн; и священник, который и старцу Зосиме и всем сёстрам был отец духовный, отдал им хоры, где сёстры стояли одни без народа». На территории пустыньки при отце Зосиме поставлено было большое резное распятие в рост человека, подаренное донским архимандритом Афанасием (Петриевым) вскоре после поселения там старца с сестрами. Над этим крестом выстроили часовню, куда ходили на молитву. Около этой часовни впоследствии похоронили старца по его завещанию, «чтобы дождь с крыши, под коею распятие Спасителя, орошал его могилу». Над гробом основателя обители, по благословению владыки Филарета, позднее построили церковь во имя Святой Троицы. Был назначен священник, но регулярные службы там начались только после официального утверждения общежития в 1841 году.

Официальное признание общежития помогло, безусловно, не только в материальном отношении (так как именно после утверждения обители начали благодетели интенсивно обустраивать пустыньку), но и в духовном. Именно в 1840-х годах началась новая эра в сфере духовного руководства сёстрами Зосимовой пустыни. Благочинным обители стал наместник Свято-Троицкой лавры архимандрит Антоний (Медведев), почитавший старца Зосиму^>33 и много сил положивший на окормление его осиротевших духовных чад в течение 30 лет. Огромный блок сохранившихся писем некоторых зосимовских сестёр к их духовнику игумену Антонию (Путилову) раскрывает страницы духовного руководства этим оптинским старцем. Тех своих духовных дочерей, которые проявляли желание уйти в монастырь, игумен Антоний благословлял в Зосимову пустынь. После его смерти некоторых сестёр взял под свое крыло старец Амвросий[16]. Многие письма касаются вопросов переписывания духовных книг, их красочного оформления, написания икон сёстрами. Но главное содержание писем – постоянное покаяние, осознание своей греховности и немощи со стороны сестёр, и призыв к терпению и твёрдой вере в наставлениях отцов.