Марк нажал на кнопку выключения и сунул смартфон в карман толстовки. Экран погас, но видео, уже загруженное на устройство, не прервалось: воспроизведение продолжилось в фоновом режиме.

Первым в череде специалистов «никому не известного НТЦ», естественно, оказался Андрей Нестеров – менеджер проекта и непосредственный руководитель Марка.

«Вообще, – затараторил он, – если грубо, наша разработка находится как бы на стыке трёх научных дисциплин, условно говоря. Нейробиология, микроэлектроника и даталогия. Data Science как бы».

В повседневной жизни речь Андрея тоже отличалась высоким темпом и изобиловала словами-паразитами. Однако при подготовке к интервью он заранее заучил ответы на основные вопросы, поэтому сейчас его фразы выглядели более стройными, нежели обычно.

«Что касается процесса излечения, его тоже можно разделить на три стадии. На первой стадии мы при помощи препаратов как бы тормозим прогресс дегенерации тканей и принудительно стимулируем повышение уровня энзимов… Э-э… То есть ферментов… Э-э… Хороших как бы».

Если верить беззлобным шуткам коллег, подшофе Андрей настолько увеличивал скорость извлечения звуков, что пересказывал «Войну и мир» всего за минуту. Никто ничего, правда, в его тарабарщине разобрать не мог, но прозвище Пулемёт он тем самым оправдывал на все сто. Оттого и разъезжались в самопроизвольной улыбке губы Марка, пока из наушников доносился голос начальника.

«Вторая стадия немного сложнее. Она как бы более новшество что ли. Капсула, которую мы помещаем в черепную коробку пациента, представляет собой, условно говоря, биогибридный имплантат – как бы комбинацию биологической ткани с микроконтроллером, ответственным не только за наращивание нервных клеток, но и за их… э-э… упорядочивание как бы. С последующей фиксацией коннектома. Это как бы карта нейронных связей».

Аудиокапли на несколько секунд замолчали. Марк, приближаясь к ленте эскалатора, не стал доставать смартфон ради выяснения причины сбоя, а когда подошва его кроссовка опустилась на ступень, Андрей заговорил снова.

«Вот. О третьей стадии подробнее вам расскажет уже коллега, руководитель инженерно-математической группы. Но если совсем коротко, то это как бы обучаемая модель, которая призвана генерировать и кластеризовать данные. Грубо говоря, воспоминания. Хотя технически речь идёт, конечно, о нервных импульсах».

«Генерировать воспоминания, вы сказали, – встал на пути у несущейся словесной лавины обладатель закадрового голоса. – Вы их создаёте, верно?»

«Да-да, воссоздаём».

«Это как?»

«Ну… мы это… э-э… используем как бы… – Пулемёт неожиданно сбился и принялся импровизировать. – Ну как бы это самое! Конфабуляцию, в общем! Когда вымысел, как говорится, вытесняет реальность и как бы становится воспоминанием. Замещающим то есть. Ну… Носитель, благодаря источнику доверия, его так ассоциирует. Вымысел как бы. Ну да!»

Улыбка моментально сползла с лица Марка, сменившись чувством саднящего смущения, будто в неловкую ситуацию угодил он, а не кто-то другой.

«А расскажите, пожалуйста, подробнее, как это работает?» – не унимался интервьюер, забыв, видимо, о ремарке Андрея по поводу коллеги-специалиста, ответственного за третью стадию.

«Ну… Как бы… Э-э… Короче, нейронный шум».

«Нейронный шум?»

«Ну да! То есть мы как бы создаём источник доверия, а затем генерируем, так сказать, вокруг него, ну, нейронный шум! Облако нейроэлектрических сигналов», – начальник Марка окончательно растерялся и начал ускоряться.

Разумеется, в недостатке Андрея не было ничего предосудительного. Тем более красноречие не значилось среди ключевых требований на его позицию. В сферу обязанностей менеджера проекта «Хрустальная бабочка» входило управление несколькими разрозненными группами учёных и инженеров. С которыми не справится простой медоточивый администратор, окончивший очередную бизнес-школу. Однако теперь праздные обитатели интернета никогда не воздадут должное профессионализму Андрея – наверняка начнут подтрунивать, оскорблять да растаскивать на мемы самые сочные моменты неудачного выступления.