Наступление русских началось 11 июля, когда сражение вокруг Курска еще не достигло кульминации. Пехота 11-й гвардейской армии прорвала фронт, и начала наступать на юг. Прорыв сразу же обеспокоил немецкое командование. Бои на Орловской дуге привели к немедленной остановке наступления немцев на Курск с севера. Резервы и войска, наступавшие на Курск, теперь резко разворачивались для контрударов по прорывающимся советским войскам. Фельдмаршал Вальтер Модель, отчаянно перебрасывая резервы, сумел несколько стабилизировать фронт. 11-я гвардейская армия понесла тяжелые потери по дороге на Хотынец в основании Орловской дуги. До Хотынца оставался буквально десяток километров, до Карачева 25. Однако 11-я гвардейская уже не могла пройти эти километры. К тому же, немцы бросали в дело все новые резервы. Под Орел отправились даже войска, снятые с южного фаса Курской дуги. Рубежом, на котором удерживались немцы, стала речка Вытебеть. Это невеликая водная преграда, перейти ее можно в буквальном смысле пешком, но ее берега – это проблема для транспорта, а вдоль речки стоял плотный заслон немецких пехотных дивизий, подпертый подвижными резервами. Одновременно немцы начали постепенно выводить войска, особенно тыловые части, из намечающегося мешка. Фронт к северо-западу от Орла застыл в неустойчивом равновесии. Поэтому Ставка решила ввести в бой имеющиеся резервы. Бронированным тараном для сокрушения немецкой обороны предстояло стать 4-й танковой армии генерала Баданова. В ее состав среди прочих частей входил 30-й Уральский добровольческий танковый корпус вместе с его пермскими частями.

Решение о вводе 4-й ТА в дело стало, конечно, результатом скорее эмоционального состояния командования, чем заранее приготовленным планом. Армия еще только формировалась. Конечно, ее почти 800 боевых машин могли стать очень веским доводом на полях сражений. Однако армия еще не была как следует сколочена, а многие солдаты и офицеры имели недостаточный уровень подготовки. Однако решение было уже принято.

Командарм Баданов спланировал удар в обход узла обороны немцев под Хотынцом. На участке в 17 километров по фронту сходились 1362 советских и немецких танка[5] – огромные силы даже по меркам Восточного фронта.

В ночь на 27 июля уральцы собрали силы у переднего края в исходном районе наступления. Добровольцы столкнулись с обычными для РККА 1943 года проблемами. Многие части, в том числе 30-я мотострелковая бригада, не имели достаточно транспорта, поэтому маршировали к месту сосредоточения в пешем строю более 100 км. Колонны уральских добровольцев растянулись, и две танковых бригады, в том числе пермская, к 26 июля еще находились на марше вместе с тыловыми частями. Таким образом, пермякам предстояло идти в бой с колес, имея очень мало времени на приведение себя в порядок, разведку и приготовления к бою. Собственно, разведки как таковой вообще не велось, предполагалось, что сведения об обстановке уральцы получат от уже находящихся на поле боя частей. Во время марша молотовцам приходилось ремонтировать дороги на своем пути – на фоне предыдущих боев маршрут был изрыт воронками, многие переправы повреждены. Из-за разбитых дорог к началу наступления в корпусе уже оставалось в среднем всего по 0,25 заправки на машину[6].

К этому моменту 6-й гв. механизированный корпус армии Баданова уже вел бой, но наступал медленно. Поэтому Баданов потребовал от уральцев обогнать его и все-таки прорвать оборону немцев. Командарм приписывал низкие темпы наступления гвардейцев нерешительности. В действительности в полосе 4-й танковой армии у вермахта действовал целый выводок подвижных соединений – 9-я, 18-я и 20-я танковые, а также 10-я и 25-я моторизованные дивизии. То есть, пять танковых и механизированных корпусов РККА таранили позиции пяти аналогичных немецких соединений. Отметим, что в РККА и вермахте «нарезка» соединений различалась, советский корпус по численности и ударным возможностям в лучшем случае примерно соответствовал немецкой дивизии. Советские войска имели превосходство по оснащению танками и САУ – 978 боевых машин (в основном – в 4-й танковой армии) в районе операции против 384 танков и САУ у немцев. Однако по злой иронии судьбы, крупнейшие танковые сражения на Восточном фронте прошли в момент, когда немецкая техника имела качественное превосходство над советской. Т-34-76 и легкие Т-70 серьезно уступали по техническим характеристикам даже модернизированным Pz-4, не говоря о более тяжелых и современных образцах. К тому же, уступая в численности, собственно, танков, немецкие танковые и моторизованные дивизии обладали очень мощной артиллерией и многочисленной мотопехотой. Взаимодействие родов оружия на тот момент вообще не было не самой сильной стороной РККА, а некоторые технические проблемы (в частности, слабость артиллерии танковых корпусов) не удалось решить вообще до конца войны. Наконец, по уровню выучки и слаженности на тот момент немцы, увы, находились выше советских частей.