– Вы хоть что нибудь едите? – спросила Леонилла. Посмотрела показания термометра, записала.

– Во мне ничего не задерживается.

– Ваш организм обезвожен. Так что сперва мы попытаемся справиться с обезвоживанием. Разжуйте эту таблетку… Нет, не глотайте ее. Разжуйте.

Рик разжевал:

– Иисусе Христе, что это? Ничего более тошнотворного я…

– Глотайте пожалуйста. Через две минуты попытаемся принять питье. Питательный раствор. Вам нужна вода и питание. Часто ли случалось, что вы не сообщали о своем заболевании?

– Нет. Мне казалось, что я могу справиться с болезнью самостоятельно.

– В каждом космическом полете космической болезнью заболевает приблизительно одна треть из состава экипажа. Различия лишь – слабая это окажется форма болезни или сильная. Вероятность того, что заболеет кто-нибудь из участников этого полета, вероятно, была высока. Теперь выпейте это. Медленными глотками.

Рик выпил. Питье было густое, на вкус отдавало апельсинами.

– Неплохо.

– Основные компоненты его – американского производства, – сказала Леонилла. – Я добавила фруктовый сахар и витамины. Как вы теперь себя чувствуете? Нет, на меня смотреть не надо. Надо, чтобы то, что вы сейчас выпили, усвоилось вашим организмом. Закройте глаза.

– Теперь мне чуть лучше.

– Хорошо.

– Но на черта мне лежать с закрытыми глазами?! Я должен…

– Вы должны восполнить нехватку воды в своем организме. Вы должны выжить, чтобы полет не был сорван, – сказала Леонилла.

Деланти почувствовал, как что-то холодное коснулось его предплечья.

– Что это?…

– Инъекция снотворного. Расслабьтесь. Вот так. Вы будете спать несколько часов. Пока вы спите, я сделаю вам внутривенное. Потом, когда вы проснетесь, попробуем использовать еще кое-какие лекарства. Спокойной ночи.

Леонилла вернулась в главный отсек «Молотлаба». Теперь в середине отсека было свободно: оборудование было перемещено туда, где ему и следует находиться. Масса загромождающей пространство идущей на упаковку губчатой пластмассы было выброшено в космос.

– Итак? – требовательно спросил Джон Бейкер. Петр Яков – по-русски – повторил этот же вопрос.

– Плохо, – сказала Леонилла. – Полагаю, что в течении последних двадцати четырех часов его организм был вообще не в состоянии усваивать воду. Двадцати четырех – по меньшей мере. Возможно – дольше. Температура – тридцать восемь и восемь десятых. Организм очень обезвожен.

– Что будем делать? – спросил Бейкер.

– Думаю, что лекарство, которое я дала, поможет ему удерживать в организме воду. Сейчас он выпил почти литр – и без всяких затруднений. Почему он не сообщил о том, что заболел раньше?

– Черт возьми, он первый чернокожий, оказавшийся в космосе. И не хочет оказаться последним, – объяснил Бейкер.

– Он полагает, что только для него путь не был усыпан розами? – спросила Леонилла. – Он первый негр в космосе, но физиологические различия, обусловленные принадлежностью к разным расам, невелики по сравнению с, например, различиями, вызванными половой принадлежностью. Я – вторая женщина, оказавшаяся в космосе, а первая забо…

– Пора вести наблюдения, – перебил Петр Яков. – Леонилла, вы поможете мне. Если только вам не нужно заняться вашим больным.

Оборудование было размещено на нужных местах, но все равно свободного места в «Молотлабе» оставалось очень мало. Все же были найдены способы хоть как-то уединяться: Деланти оставался в «Аполлоне», Леонилла Малик уходила в «Союз». Бейкер и Яков посменно вели наблюдения и спали в «Молотлабе»– когда им вообще удавалось поспать. Три члена экипажа выполняли работу за четверых, и на сон много времени не оставалось.