Марк Ческу присвистнул. Мануэль не прореагировал, и Гарви понял, что свист не попал в запись. А вообще у Гарви было ощущение, что это он сам свистнул.

Дверь кабинета открылась. Вошел невысокий, полноватый, незапоминающейся внешности человек. Лет ему было около тридцати. У него была аккуратно постриженная черная борода, а на носу очки с толстыми стеклами. На нем была пендлетоновская зеленая шерстяная рубаха, оба кармана которой ощетинились ручками и карандашами всевозможных цветов и оттенков. К поясу был прицеплен карманный компьютер.

– Ох… Извините, я не думал, что у вас гости, – извиняющимся голосом сказал он и попятился.

– Нет, нет. Останьтесь и послушайте, о чем здесь идет речь, – сказал Шарпс. – Позвольте мне представить вам доктора Дана Форрестера. То, чем он занимается, называется программированием. Его ученая степень звучит следующим образом: доктор философских наук, отрасль – астрономия. Но мы обычно именуем его нашим гением и ангелом хранителем.

– Так одет, и, позволите ли видеть, гений… – за спиной Гарви пробормотал Марк.

Гарви кивнул. У него мелькнула та же самая мысль.

– Работа Дана в значительной мере способствовала уточнению орбиты Хамнера-Брауна. Сейчас он работает над отысканием оптимального соотношения для «Аполлона». Имеется в виду соотношение между максимально возможным количеством научного оборудования и максимально возможным количеством потребляемых запасов…

– Потребляемых запасов? – спросил Гарви.

– Это: Пища, Вода, Воздух. И запасы эти тоже обладают массой. Полезный груз корабля не может иметь бесконечную массу. Поэтому нам приходиться жертвовать одним ради другого. Взять меньше потребляемых запасов, чтобы вывести в космос больше аппаратуры. Но от количества потребляемых запасов зависит время, которое «Аполлон» может провести в космосе. Таким образом, сейчас Дан работает над следующей проблемой: «Что лучше – стартовать раньше, смирившись с тем, что на борту будет научной аппаратуры, то есть продлить срок пребывания в космосе, но получить меньше информации или…

– Не информации, – извиняющим тоном сказал Форрестер. – Извините за то, что вмешиваюсь…

– Нет, поясните нам, что вы имеете в виду, – попросил Гарви.

– Мы стараемся максимизировать информацию, – сказал Форрестер. – Таким образом, проблема состоит в следующем: как будет получено больше информации – собрав больше данных за более короткий срок, или собрав меньше данных за более долгий период?

– Ага, – Гарви кивнул. – Так что вы выяснили насчет Хамнера-Брауна? Чему будет равняться самое короткое расстояние, отделяющее комету от Земли?

– Нулю, – без малейшего признака улыбки сказал Форрестер.

– Э-э… вы имеете в виду, что она свалится нам на голову?

– Сомневаюсь в этом, – теперь Форрестер улыбнулся. – Ноль в пределах достоверности предсказания. Что означает ошибку измерения в добрых полмиллиона миль.

Гарви почувствовал облегчение. То же ощутили, как он заметил, все находящиеся в кабинете – включая Чарлин. Предыдущая фраза Форрестера была воспринята вполне всерьез. Гарви повернулся к Шарпсу:

– Скажите, что случиться, если комета столкнется с Землей? Предположим, что нам не повезет.

– Вы имеете в виду ее голову? Или ядро? Потому, что похоже, что мы, действительно, можем пройти сквозь ее внешний слой. Который никак не плотнее обычного газа.

– Нет, я имею в виду голову. Что произойдет в этом случае? Конец света?

– О, нет. Ничего подобного. Вероятно, это будет означать конец цивилизации.

На мгновение в кабинете воцарилась жуткая тишина. Нет, не на мгновение – она длилась.

– Но, – наконец сказал Гарви, и в голосе его звучало удивление, – доктор Шарпс, вы сказали, что комета – и даже ее голова – представляет собой нечто вроде кома снежной пены с вкраплениями каменных образований. Да и эта пена, этот снег – всего лишь замерзшие газы. В таком случае комета не кажется мне опасной.