Я помню, у Молоха были принципы. Он никогда не трогал женщин и детей. Но то было до зоны, куда я же его и упекла. Кто знает, в кого он превратился там. Кто знает, на что он способен, лишь бы причинить мне боль. Ведь не зря же начал с мужа.

— Красивая, — жадно проводит ладонью по груди, слегка зажимает между пальцев сосок. Я выгибаюсь и голодно потираюсь о его член бедром. Плоть тут же каменеет, увеличивается до невероятных размеров. — И такая порочная, — вздыхает. — Однажды ты меня погубишь, — произносит вполне серьёзно, а рука его поднимается по груди выше, останавливается у шеи. — Погубишь, да?

Я беру его руку своими, целую пальцы. Каждую фалангу, каждую подушечку.

— Ни за что. Я тебе никогда не причиню боль.

— Смотри мне, — задумчиво скользит взглядом по моему лицу. — А то я утоплю тебя в боли.

Я не верила, что такое возможно. Не думала, что мы когда-нибудь станем врагами. И до сих пор, вспоминая то, с какой бешеной одержимостью он меня любил, я не верю, что он сможет меня убить. А вот превратить мое существование в не проходящий кошмар – вполне.

— Ещё воды? — слышу над головой недовольный голос официантки. Женщина в возрасте, выглядит уставшей. Едва ли ей сейчас доставляет удовольствие таскать мне бутылки с водой.

Я перевожу взгляд на Есению. Дочь испугана. Вяло перебирает тонкими пальчиками салфетку и с тревогой поглядывает на меня.

Нет, так не пойдёт. Она не должна жить в страхе. Я должна собраться и защитить свою малышку. У меня, кроме неё, нет никого. А у неё – кроме меня.

— Принесите нам поесть, — оглядываю небольшую кафешку и прикидываю, можно ли вообще здесь питаться. Потому что моя дочь не привыкла есть фастфуд и прочий яд. Да и я, честно говоря, уже давно не роюсь в мусорных баках в поиске чего-нибудь пожевать. Прошло то время. Своим предательством я купила себе и своему ребёнку безбедное существование. В плане финансов, разумеется. Что касается всего остального… Тут я прогадала. — Давайте овощную нарезку, что-нибудь мясное и… — ловлю на себе сразу два удивлённых взгляда. — У вас есть молочные коктейли? — Женщина ошарашенно кивает, а я добавляю: — Ванильный, пожалуйста.

Официантка быстро уходит, обрадовавшись возможным чаевым, а дочка доливает мне в стакан воды.

— Я не голодна вообще-то, — храбрится.

— Меня это не волнует. Ты должна поесть, потому что нам предстоит долгая дорога. Я не позволю ему нас найти, поняла? Всё, дай сюда свой телефон.

Есения недоверчиво протягивает мне гаджет, а я тут же без зазрения совести крошу вилкой тоненькую трубку, совсем недавно подаренную ей на день рождения.

— Мам, ты что?! — вскидывается дочь, а я молча проворачиваю то же самое и со своим телефоном.

— Пока обойдёшься без соцсетей и прочего дерь… В общем, так нужно. А теперь давай, ешь. Я в туалет схожу и вернусь, — забираю с собой сломанные смартфоны и ухожу, чтобы не разреветься при дочери.

11. ГЛАВА 11

ГЛАВА 11

Облокотившись на раковину, реву и тихо матерюсь. Смотрю в зеркало на своё отражение, вспоминаю тот день, когда погибала в подъезде одиннадцать лет назад. Неужели всё было зря? Зря Молох меня спасал? Зря любил?

Мотаю головой, резким движением смахивая со щек влагу. Нет. Не зря. Потому что там, в зале кафе, сидит моя девочка. Моя малышка. Она не зря появилась на свет.

И чтобы всё вдруг не потеряло свой смысл, я должна защитить дочь.

Умываюсь ледяной водой, чтобы привести себя в чувство. Не время раскисать. Пора вспомнить, кто я. Пора вспомнить, что я сделала. Я не имею права прятаться за жалостью к себе.

Выбрасываю сломанные трубки в мусорное ведро, промокаю лицо бумажным полотенцем и, глубоко вдохнув, выхожу в зал. И тут же упираюсь помутневшим взглядом в широкую спину, обтянутую кожаной курткой.