Молоды и опасны Адрианда

Do not be alarmed

if I fall into the sun1.

Свет был яростным, ослепляющим. Он в момент опалил кожу, стоило Тайлеру вырваться прочь из здания. И от легкого ветра казалось, что это лучи гуляют по телу, прикасаясь к нему своим жгучим теплом. Свет испепелял, скользил сквозь ресницы, мир дробился на множество кадров серой, засвеченной пленки. Тайлер не хотел его видеть. На миг он задохнулся и остановился, чтобы прийти в себя.

От каменной кладки на площади поднимался жар. Тайлер ощущал, что погряз во тьме, и злость плескалась внутри вместе с неясной обидой. Этот мир, так ладно устроенный, залитый солнцем, мозолил ему глаза. Тайлер был здесь иррациональной частью, знал это и оттого чувствовал себя так паршиво. Перед его взором из лучей выступила скамейка. Он опустился на нее, ощущая, как раскалились доски, и лишь в этот миг подметил сидящую рядом девушку. Тайлер видел ее фрагментами: смуглая кожа, выбившийся темный локон, почти медный, синие стекла очков, в которых бликовало солнце. Приходилось щуриться. В итоге он опустил взгляд к своим кедам и принялся рассматривать пыльные темные камни.

Мысли горели, не давая покоя. Его не отпускало чувство боя и желание доказать свою правоту, сражаться до последнего, он все искал лазейки, какие-то слова или действия, пути, где бы он мог повернуть иначе. И они были, и он клял себя, каждый раз вновь натыкаясь на осознание, что все кончено. На этой истории стояла точка. Ни шага дальше. Ему надо было просто переступить через себя, смирившись. Принять. Но это было выше всяких сил.

– Писатель?

Голос вырвал Тайлера из мыслей. Он уже напрочь забыл, что был здесь не один.

– Даа, – протянул он недовольно в ответ.

– Недооцененный, – усмехнулась девушка, точно угадывая смысл его интонации.

– Кажется, я с этим завязываю.

Парень склонился над своими коленями и сбоку взглянул на соседку. Пытался понять, что ей нужно от него. Но не нашел никакого очевидного ответа. Девушка облизнула мороженое. Небольшая капля катилась вниз по рожку к ее тонким пальцам.

– Так в чем же дело?

– Сколько ты хочешь об этом знать? – спросил Тайлер.

Девушка не спешила с ответом, будто увлеченная чем-то своим:

– Столько, сколько захочешь рассказать.

И на миг, хотя, может, ему всего лишь показалось, за очками он разглядел ее глаза, оживившиеся и загоревшиеся интересом. Тайлер понял вдруг, как сильно хочет кому-то выговориться, кому-то, кого можно тут же забыть и не встречать более никогда. Лучше кандидатуры не найти.

– Ты веришь во что-нибудь свыше?

– Пожалуй.

– Я верил. И верил так сильно, что начал обманываться. Я убедил себя, что у меня все выйдет потому, что иначе быть не может. Истории всегда одни и те же. Работы не проходят отбор. У меня, у него – Тайлер ткнул пальцем в еще какого-то парня, появившегося из-за угла, – у сотен других.

– Тогда что же?

– Что же? Я был убежден, что со мной будет иначе! – Тайлеру вдруг стало не по себе от наивности собственных слов. – Что если положить на это все силы, много трудиться, то не пройдет даром. Что тот, кто сидит там, наверху, пошлет мне немного удачи и позволит мне удивить критиков. Я так убедил себя в неизбежности чуда, которое меня из самого провала все равно за шкирку вытащит, что теперь чувствую себя преданным.

Он остановился, потому что услышал, как девушка тихо хихикает. Наверное, он выбрал неверного человека, чтобы открыть душу. Тайлер решил, что закончит мысль, что крутилась у него в голове, и уйдет отсюда. Тем более жар становился уже невыносимым. Парень откинул кудрявые локоны со лба, чтобы стереть пот, а потом продолжил:

– Свет для меня исчез. Все равно что на помойку меня выкинули. Я не поведусь больше на сказки, что это уроки жизни, не. Я годами себя успокаивал этим. Что в финале я буду бесконечно счастлив. Только это ни разу не похоже на жизнь.

Он уже готовился подняться, оперся рукой на скамью.

– У тебя неправильное отношение к Свету, – она откинулась назад, а потом, опомнившись, перехватила в руке мороженое. Тайлер замер, потому что ее тон впервые показался серьезным. – Ты ждешь, что судьба преподнесет тебе счастье на блюдечке с золотой каемочкой. А это совсем не так. У Света другие цели. Счастье скорее побочный эффект.

– Тогда что же нужно Свету от меня? Угробить? У него неплохо получается.

– Его цель – сделать тебя правильным. А уж что это подразумевает, я понятия не имею, – девушка склонилась резко вперед – мороженое начало таять. Капли упали на землю и растеклись темными пятнами на камнях.

– Замечательно. Еще одно отличное оправдание! Знаешь, я плевал. Может, ты и права.

Тайлер замолчал, но с места не двинулся. Не поворачивая головы, разглядывал девушку. Странная она.

– Ты так говоришь, будто все знаешь.

Незнакомка пожала плечами:

– Ты спрашивал, верю ли я. В это верю.

– А сама пишешь?

– Неа.

– Я теперь, видимо, тоже.

Неприятное чувство стиснуло горло. Воздух стал душным. Точно все запахи вместе с городской пылью и выхлопами машин прибило к земле, и теперь Тайлер купался в этой жуткой смеси.

– Что намерен делать?

– Не знаю, – протянул он. – Ты что-нибудь слышала про Изгоев?

Что-то выдало девушку в ее движениях. Будто бы она испугалась, когда прозвучало это слово. И впервые поверх стекол очков он увидел ее светло-голубые глаза.

– Немного.

Тайлер выжидал, так что она вынуждена была продолжить:

– Они молодые, и они опасные. В первую очередь для самих себя.

Тайлер отвлекся на секунду от разговора, пытаясь вновь ухватить ее взгляд поверх очков. Оттенок глаз показался ему почти искусственным – непривычно светлым.

– Я не хочу больше писать, но прежде чем со всем этим покончить и забыть навсегда, я должен найти Лекса. Поговорить с ним, хоть пять минут, мне хватит.

– Зачем тебе это?

Парень усмехнулся. Ответ казался ему очевидным:

– Лекс создал потрясающую историю. Одну из лучших, что я когда-либо читал, а поверь, прочел я много. И он стал первым же изгоем за нее. Я хочу понять, что в нем такого, что большинство его отвергли, а те, кто его понял, в том числе и я, преклоняются перед ним. И как он не сломался под всем внешним давлением, а остался со своими взглядами. Вот как-то тааак…

– А с чего ты взял, что он не сломался? – девушка хмыкнула.

– Я прочел его книгу. И из нее я знаю, какой он.

Да, прозвучало это очень наивно, Тайлер сам быстро это осознал. И почувствовал себя неуютно, когда губы девушки растянулись в еще более широкой улыбке:

– То есть ты ищешь не Лекса, а человека, которого сам себе придумал? И надеешься, что он окажется рыцарем в блестящих доспехах, на которого ты сможешь равняться?

– Слушай, я и так утратил веру в Свет сегодня. Оставь мне хоть что-нибудь!

– Хорошо, – она подняла взгляд на Тайлера, который вскочил со скамейки и теперь топтался на месте. Время от времени он задирал голову и смотрел с нескрываемой злостью на высокий небоскреб, из которого не так давно вышел.

– Но не надо лезть в это. Плохая идея.

– Да-да, сейчас на меня набросится толпа злых критиков, которым я перешел дорогу, и размажет меня по стенке!

– Ага, – кивнула она с полной серьезностью, на что Тайлер лишь фыркнул. Ему уже порядком надоела эта беседа. Пришло время уходить. Он еще раз окинул девушку взглядом на прощание. Какая-то непонятная вышла встреча.

– Если завтра в криминальных сводках увидишь имя Тайлер, то знай, что была права. Это будет неплохим аргументом для следующего придурка вроде меня, – решил он подытожить разговор. Хотя теперь кое-что его действительно начало пугать, когда он собрал мысли вместе.

– Не думаю. Ведь тебя не останавливает то, что Лекс вынужден скрываться ото всех.

– Да, пожалуй. А как твое имя?

– Я в сводки попадать не собираюсь.

– И все же?

– Саша, – она протянула руку, и Тайлер ответил рукопожатием.

– Ну что ж, Саша. Прощай.

Девушка кивнула равнодушно. Видимо, решила, что все, что она могла сделать, она сделала. Тайлер побрел дальше между домами и лишь на повороте улиц оглянулся. Девушка наблюдала за ним, доедая мороженое. Пряди ее волос слегка колыхал ветер. И только когда от сладости ничего не осталось, она поднялась с места и скрылась где-то за углом. Ладно. Ведь Тайлер, кажется, на такой исход и рассчитывал.

Парень двинулся дальше, пытаясь идти по тени, пока жара не начнет спадать. Теперь, оставшись один, он наконец мог спокойно подумать. Асфальт скрипел под кедами. Интересно, почему ему раньше в голову не пришло, что он действительно может нарваться на критиков. Точнее, в разговоре он подразумевал немного другое, но девушка напомнила ему, что существует вполне реальная опасность. Не просто критики, а те самые Жестокие Критики. Группа не совсем вменяемых людей, решивших, что во времена переизбытка информации, когда каждый может строить из себя писателя и когда ежеминутно выходит чье-то новое произведение, их священная миссия – очищать мир от низкосортной литературы. Критерии они устанавливали сами. А нежелательных авторов преследовали с одной простой целью – запугать и заставить отречься от писательства. ЖК возникли в то же время, как возник Лекс, и главной своей заслугой с тех пор так и считали то, что сумели заставить его замолчать. Но Тайлер всегда скептически относился к этому их триумфу – Лекс был вне власти критиков, и потому никакие их слова не могли бы на него повлиять. Тайлер это ощущал. Нет, Лекс был чем-то совсем иным, он напугал критиков тогда так сильно, что они все всполошились и объединились против него. И даже уйдя с всеобщего обозрения, он висел над ними грозовыми тучами. Лекс собрал вокруг себя всех изгоев, точное число которых не было известно. И эта неопределенная сила пряталась где-то в городе, полумифическая, но постоянно напоминавшая о своем присутствии. Все писатели боялись критиков. Все критики втайне боялись Изгоев. Так выглядела картина мира Тайлера. И теперь, когда все остальное его подвело, Тайлер хотел убедиться, что хоть в чем-то был прав.