В комнате я был один, моя одежда лежала точно так же, как я её оставил на стуле у стены. Наспех одевшись, я вышел в прохладный коридор и направился туда, откуда слышались приглушённые женские голоса.

– Ну, что я говорила! – Заметив меня, старая ведьма громко ударила ладонью по столу.

Почему ведьма? А как ещё можно объяснить моё состояние после её издевательств?

– Сколько я спать? – спросил я у Эвы, потирая лицо руками.

Она почему-то уставилась на меня, приоткрыв ротик и замерев с выражением… удивления?

– Хорош мерзавец, а? – легонько толкнула её ладонью бабушка.

Эва смущённо покраснела и отвела от меня глаза. Я с любопытством покосился на Любовь Александровну. Первое из её слов я понял, но второе, как мне казалось, было ругательством. Кого это она обозвала, меня, что ли? Тогда почему я одновременно с тем хороший? Загадочный русский язык… наверное, какая-то идиома.

Эва пригласила меня сесть за стол, поставила передо мной кружку с дымящимся чаем и тарелку с печеньем и нарезанным кексом.

– Всё домашнее, – заметила её бабушка с горделивой улыбкой. – Развлекаюсь, пока работы нет…

– Вы хотеть работать? – спросил я по-русски, решив не пользоваться услугами переводчика, когда это возможно. Надо улучшать свои собственные навыки.

– А вы… как себя чувствуете? – с хитрым прищуром поинтересовалась она.

– Отлично. Спасибо. Это… не забыть.

Любовь Александровна довольно кивнула.

– Ну и как вы считаете, есть у меня право хотеть или не хотеть работать?

Это интересный подход, – подумалось мне. С какой-то точки зрения, она права: если Господь даёт человеку талант, то зарывать его в землю – грех. С другой, всех не вылечишь, и когда-то надо отдыхать. Возраст у неё уже соответствующий.

– Я дать вам работа, – сказал я, но она покачала головой:

– Я вам всю малину испорчу. Я ж не банщик – я доктор, методы мои вы на себе испробовали. Я вам всю клиентуру распугаю…

Я с интересом и удивлением смотрел на экран смартфона, пытаясь разобраться, какое отношение к нашему разговору имеет ягода малина и как именно старая ведьма собирается её портить. Но в целом смысл её тирады я уловил.

– Тогда чем я могу вам помочь? В благодарность за эту… лечебную процедуру?

– Ну… внучка говорила, что вы можете помочь с документами…

Наконец я понял, к чему всё идёт. Что ж, скорее всего, это не составит мне большого труда. Разве что денег. Но этого добра у меня всегда было предостаточно, поэтому я его не ценил так высоко, как местные аборигены. К тому же, она может рассчитываться со мной свлими лечебными процедурами – они поистине волшебны. Вот почему я ничтоже сумняшеся с готовностью кивнул пожилой женщине, а потом отпил чаю и мельком взглянул на Эву. Она сидела, опустив глаза, пунцовая, как цветок мака, и с недовольным выражением лица. Видимо, ей было неприятно, что её прародительница просит меня об одолжении, а вот нам с прародительницей было всё равно. Мы обменялись номерами телефонов и остались весьма довольны друг другом.

Эва вышла проводить меня во двор – по моей просьбе.

– Моё приглашение на ужин всё ещё в силе, – сказал я, слегка склоняясь над ней и глядя прямо в глаза. Завораживающие голубые глаза…

– Дахи… Простите, не знаю, как в вашей стране принято вежливо обращаться к начальству.

– "Мой господин" меня вполне устроит, – с хитрой улыбкой предложил я.

– Нет, пожалуй, это слишком, – покачала она головой. – Так вот, мистер Насгулл, я бы не хотела чувствовать себя обязанной вам… Я очень ценю свою работу и вашу помощь моей бабушке, но ваши с ней счёты – не мои…

– И в мыслях не было! – горячо заверил её я. – Я не понимаю вашего упрямства… От вас убудет, если вы поужинаете со мной?