покраснел Платон, сразу поняв, что тут не обошлось и без трёпа Володи Серенкова, сейчас находившегося в отпуске.

– Эх! Как же так? Почему же она мне в прошлый раз не сказала, что будет увольняться? Я бы от неё не отстал! А может она тогда ещё об этом сама не знала, и всё изменилось во время отпуска?! Но тогда она как-то должна сообщить мне об этом, если, конечно, хочет со мной встречаться? Ведь остались же её подруги Наташа и Ира? Ладно! Немного подожду, что и как они мне скажут!? А потом сам у них спрошу! А они ей передадут! Или мне официально сообщат её координаты?! А, в конце-то концов? Я же знаю, где она живёт!? И теперь имею полное моральное право придти к ней домой!? Так что ещё не всё потеряно!? Всё в моих руках! – молнией проносились в голове Кочета мысли, в итоге успокоившие его.

А тут ещё к нему подошёл его знакомый молодой, полноватый и ещё неженатый мужчина Слава из соседнего цеха № 25, находившегося в другом крыле их же корпуса через стену от их прецизионного участка, попросивший выточить для него несложную халтурку.

– «Что-то я тебя давно в электричке не встречаю?!» – спросил Кочета его сосед по цехам и дачам в Бронницах, с которым он познакомился на платформе «Перово» ещё в прошлом году, и который тоже имел дачу в Бронницах в садоводстве «Энергетик», располагавшемуся южнее станции по диагонали от «Садовой».

– «Так я же в отпуске был!?».

– «А то я подумал, что ты уволился и не к кому будет обращаться!».

Со второй половины августа Платон вечерами, кроме пятницы, после работы ходил играть в футбол на стадион. И после изнурительной борьбы в мини-футбол они с Володей Лазаренко приходили домой к Кочетам. Платон вынимал соску из бутылки с концентратом яблочного сока и, разбавив его водой в два раза, они наслаждались им, выпивая за приём каждый по пол-литра живительной влаги, расслабляясь и даже возможно чуть хмелея.

Обсуждая с Кочетом последние события в их жизни и неудачи на любовном фронте, расчувствовавшийся Володя неожиданно заявил:

– «Платон! Я смотрю – мы с тобой одинаковые! Чем нам труднее, тем мы сильнее!».

– «Хм! Может быть!? Наверно так?» – отчасти согласился Кочет.

– «Платон! И у тебя есть очень важная черта характера! Ты надёжный!» – выдал чуть захмелевший и расслабившийся Володя Лазаренко очередной комплимент другу, чуть вгоняя того в краску.

– «Не думал об этом!».

Зато об этом думали другие, в частности руководство Кочета и его старшие товарищи по спорту, а именно мастер Яков Александрович Родин.

– «Платон! Для тебя есть общественное поручение от ДСО всего нашего предприятия! Тебя выбрали для проверки других ДСО!» – объявил он.

– «Как это?».

– «Руководитель нашего ДСО «Труд» Юрий Николаевич Стрелец… Ну, ты знаешь его?! Он футболист и ещё тебя как-то с моей подачи приглашал в свою лыжную секцию!».

– «А! Да, знаю! И что?».

– «Так он просит меня дать тебя ему в помощники на денёк для поездки в Балашиху на БЛМЗ проверять их спортивную работу! Для тебя это будет как местная командировка! Такты согласен?».

– «Яш, да я и не возражаю!».

И в среду 21 августа Кочет, у проходной встретившись с Юрием Николаевичем Стрельцом, выехал с ним на автобусе профкома в Балашиху месте, видимо, с другими их профсоюзными активистами.

По пути Ю.Н.Стрелец объяснил цель их поездки и поставил Кочету конкретные задачи по проверке.

Автобус подвёз их к проходной завода уже на обратном пути, высадив позже всех. Ведь Балашихинский литейно-механический завод находился в доме № 4 по шоссе Энтузиастов, то есть по пути из Балашихи в Москву.

Он специализировался на литье из алюминия, магния и титана, будучи ведущим предприятием страны по обеспечению этими, уже обработанными отливками, прежде всего, авиационной отрасли народного хозяйства страны.