В этот же день после длительного перерыва, связанного с реконструкцией и капитальным ремонтом, был вновь открыт для судоходства Сайменский канал между СССР и Финляндией. При его открытии президент Финляндии Урхо Кекконен сказал, что «Дружба между двумя соседними народами здесь на Сайменском канале отлита в бетоне и высечена в скалах».

А на следующий день во вторник 6 августа Платон Кочет дебютировал в качестве футболиста команды «Ураган» своего цеха в играх на Кубок ЦКБМ по футболу, что было ещё до его отпуска взаимно оговорено и запланировано капитаном и руководителем их команды Яковом Александровичем Родиным. Для этого Платон специально приехал днём с дачи, чтобы после игры потом ещё и помыться дома.

Все, жившие на даче Кочеты, за неимением пока там у них душа, были вынуждены периодически приезжать домой на банный день.

Как умеющего бить и левой ногой, мобильного Платона сначала поставили левым полузащитником. Но после первого тайма, всухую 0:3 проигранного соперникам из команды 6-го цеха «Темп», за которую здорово сыграл бывший одноклассник Кочета Володя Смирнов, его перевели на место левого центрального нападающего при игре по системе 1-4-2-4.

И во втором тайме игра выровнялась, а Платон головой даже дал голевой пас товарищу по команде. В итоге счёт стал 1:4. Но сам Кочет оценил свою игру, как неудовлетворительную.

А вечером после ванной за ужином и чаепитием он дополнил женскую компанию, вызвав неподдельный интерес к своей персоне со стороны своей троюродной сестры Надежды и её подруги Галины. Те за совместным разговором буквально не сводили с Платона своих серо-голубых весёлых и пытливых глаз, внимая каждому его слову, наблюдая больше за его живыми, красными губами, видимо мечтая в них впиться, пока незаметно попивая горячий чай чашку за чашкой.

Но делали они это по-деревенски из блюдец, держа их высоко пальцами, опершись на стол локтями, и сдувая пар с их поверхности.

– «Надь! А ты что не кладёшь сахар?!» – спросила двоюродную племянницу Алевтина Сергеевна.

– «Тёть Аль! Да не на! Я пью с дуям!» – ответила та, вызвав всеобщий хохот и смутившись от непонимания, почему это смешно.

– Да, деревня – есть деревня! И ни каким тут высшим образованием не исправишь! Но какое самомнение?! Хотят поступить в московский вуз? А тут своих желающих умников хватает! Вот Настя, например!? – уняв смех, молча рассуждал Платон.

Но после ужина гостьи успокоились, так как Настя у себя в комнате просветила их по поводу брата и его любовных предпочтений.

Утром следующего дня к Платону, ожидающему уже и вечернюю игру, пришёл в гости Володя Лазаренко, тоже находящийся и скучающий в очередном отпуске, и с которым он договорился накануне вечером, когда тот, находясь в запасе на трибуне, болел за команду и друга.

И девчонки переключили своё внимание теперь на Володю, откровенно рассматривая его и строя ему глазки. Особенно это удачно получалось у более симпатичной Гали. И Володя повёлся на девичьи чары.

Заметив это, Платон, в отсутствие сдававшей экзамен Насти, устроил в её комнате игру в настольный теннис на разложенном обеденном столе, перегороженном, лежащими на рёбрах, книгами. Получилось не очень удобно, зато весело и смешно. И это сразу сняло первоначальную напряжённость в их общении. Но вскоре девчонки выехали в Москву на консультацию, а Володя пошёл домой обедать.

– Так они, наверно, а может быть и скорее всего, хотят использовать это время, чтобы выскочить замуж за москвича!? И какая же у них завышенная самооценка? Я вот после игры сам себе поставил неуд!? – продолжал Платон свои прозорливые мысли.