Я обернулась на звук, чтобы хотя бы знать, к чему готовиться.

– Эй, кошечка, хочешь, мы тебя водой напоим?

Да, метрах в двадцати у тротуара стоял автомат с водой, а у него почти не стояли на ногах два рослых парня. К счастью, агрессивными они не казались, скорее просто в приподнятом алкогольном настроении.

Я знала только одно: пора бежать. Не испытывай судьбу, когда время не располагает. Надо вести себя спокойно, тихо, отстраненно. Просто прибавить шагу.

И я пошла дальше, не обращая внимания на сигнал светофора. Они за мной не поплелись. Это было хорошей новостью, но пульс все равно зашкаливал. Не самое приятное знакомство. Я думала, что такого можно ожидать, может быть, в закопченных промзонах провинций, где не просто культурно выпивают, а засиживаются под сомнительные истории. Ну правда – эти двое вышли из приличного ресторана, так надо же вести себя соответствующе. В самое первое лето в Питере мать мне не разрешала шорты надевать, потому что, видите ли, «в Питере так не принято ходить», а они себе такие выходки позволяют.

В общем, я в мыслях их немножко отчитала, и стало легче. Даже смешно. И я направилась по Малому проспекту к Кораблям.

Корабли – это улица Кораблестроителей и все, что к ней прилегает. В частности – мое первое общежитие. Его тоже прозвали Кораблями. Это трехкорпусная панельная постройка, одна из самых высоких в округе. С восемнадцатого этажа было видно залив. И когда я туда только-только заселилась, то рассказывала всем, что живу у моря. Потом на насыпных территориях настроили многоэтажек, и залив скрылся за ними.

Я любила это место за то, что можно было за десять минут пешком добраться до большой воды. Путь был, конечно, нелегким – через стройку и размытые тропинки. Но наш народ не останавливало даже массивное бетонное ограждение. В мае, в плюс четыре по цельсию молодежь устраивала на берегу пикники, гитарные концерты. Суровая питерская весна. А летом здесь был несанкционированный пляж. Но все были довольны, правоохранители давно смирились с тем, что люди устраивают курорт там, где купаться запрещено из-за балок и мазутных пятен. Все-таки это море.

На первую летнюю сессию соседка, знающая все в округе, сказала, что мы идем на пляж учить билеты. И мы пошли. Почему-то я надела нарядное платье, совсем не пляжное, сандалии и бейсболку. Особенно странно было перелезать в платье через ограду. Конечно, мы все сгорели, потому что петербуржцы имеют привычку, увидев солнце, намеренно находиться под лучами как можно дольше – солнце в этом городе что-то вроде редкости. Но билеты я в итоге выучила и сдала экзамен на «пять». Возвращались уставшие и довольные.

А еще я впервые увидела здесь настоящие лайнеры. В одно воскресенье меня разбудил звучный гудок. Соседки спокойно объяснили, что у нас вообще-то пристань рядом, и я специально прогуляла пару в университете, чтобы посмотреть на этих гигантов. Они правда были огромные, сразу два. Люди шли с чемоданами на борт, а я стояла, стыла от ветра, но не могла отвести глаз от двух белоснежных кораблей высотой с десятиэтажный дом. Кто бы мог подумать, что дома на воде смогут привести меня в такой восторг. Помню, как писала об этом любимой учительнице – с благодарностью, что имею возможность находиться здесь и видеть это, делала дурацкие фотографии со счастливым лицом и отправляла родителям.

На Кораблях прошел мой первый год учебы в университете. Я любила это место, даже когда ломался лифт и надо было подниматься пешком на десятый этаж, когда китайцы в соседнем блоке готовили что-то свое и несло так, что не выветривалось три дня, когда приезжала подруга с другого конца города и мы пили дешевое вино и пели песни.