В просторной гостиной, где собиралась знать, Леон занял уединенное кресло в углу возле окна и принялся наблюдать за приглашенными. Многих он давно знал, кого-то видел впервые, но что сразу бросалось в глаза, так это большое количество офицеров в черных мундирах, штатских же было в разы меньше. Публику развлекал приглашенный пианист, аккомпанирующий миловидной молоденькой певице с волшебным проникновенным голосом, услаждавшим слух искушенных зрителей.  

Принц Джулиан подвел к Леону темноволосую девушку в серебристо-синем туалете и сказал:

– Добрый вечер, виконт Фармас. Позвольте представить вам леди Лилию Гнодар.

Леон поднялся и поклонился в ответ:

– Добрый вечер, ваше высочество. Рад знакомству, леди Лилия.

Племянница канцлера смерила Фармаса высокомерным взглядом, сделала небрежный реверанс и тут же потеряла к нему всякий интерес, переключив внимание на принца.

– Вы здесь один? – спросил Джулиан. – Ваша невеста не пожелала к вам присоединиться? Я хотел познакомиться с ней.

– Известие о переносе даты свадьбы произвело на нее сильное впечатление, ваше высочество. Она очень взволнована. Сегодня у ее отца большой праздник, и домашние хлопоты не позволяют ей находиться подле меня беспрестанно.

– Понятно, – отозвался Джулиан с задумчивым видом. – Но я все же надеюсь, вы представите ее нам в ближайшее время.

– Конечно, ваше высочество, – заверил Леон, понятия не имея, как это сделать.

– Я устраиваю небольшой прием, – прозвучал низкий, бархатистый, точно обволакивающий удушливой пеленой, голос леди Лилии, и Леон перевел взгляд на ее излучающее самодовольство лицо с косящими глазами. – Только для очень близких друзей. Будет замечательно, если вы почтите меня и дядю своим присутствием на следующей неделе. Тогда, надо полагать, ваша невеста уже сможет вас сопровождать?

Принц неподдельно обрадовался и посмотрел на спутницу с благодарностью.

– Разумеется, – выдавил Фармас, покрываясь холодной испариной и судорожно гадая, как ему обзавестись невестой за столь короткий срок, ведь он еще не сделал предложение, и дочь командующего пока не дала своего согласия на брак.

В комнату вошел граф Стоунис с дочерями, и гости повернулись к ним лицом. Именинник поблагодарил всех за оказанную ему честь, и дворецкий, повинуясь легкому наклону головы хозяина, пригласил присутствующих в столовую.

Идя к своему месту, Леон украдкой присмотрелся к старшей дочери командующего. Граф Стоунис именно ее прочил в жены сыну старинного друга, и Фармас постарался сосредоточиться на Люсьене. Девушка действительно выглядела впечатляюще. Высокая, стройная, в элегантном, струящемся по фигуре серебристом платье, с замысловатой прической и неброским макияжем она приковывала взгляды многих мужчин, но в душе Леона эта камерная идеальная красота не нашла ни малейшего отклика. Люсьена Стоунис казалась ему слишком изящной, слишком учтивой, слишком грациозной, слишком… Все в ней было слишком для него, и он очень сомневался, что такая девушка сможет проникнуться к нему если не любовью, то хотя бы добрым расположением.

Взгляд его невольно соскользнул на идущую за отцом Соланж. Младшая из сестер не обладала и сотой долей тех достоинств, что так отличали старшую, но было в ней что-то, заставлявшее сердце Леона наполняться особым трепетом и предвкушением. Ему хотелось поймать ее взгляд, приблизиться, услышать искренний смех. Она воплощала в себе саму жизнь – яркую, насыщенную, неукротимую. Соланж напоминала огонек, мерцающий вдали, к нему невыносимо влекло, но подходя ближе, следовало действовать осторожно, иначе не миновать беды. И Леону все сильнее хотелось испытать на себе жар этого пламени.