Я делаю глубокий вдох и, пока не передумала, произношу заготовленную заранее вводную фразу:

– Ну, я сейчас хожу к психотерапевту, и он задал мне пару домашних заданий. И одно из них – обсудить кое-что с тобой. Но я не знаю, с чего начать.

– Понятно! – отвечает она. Иногда я думаю, что моя мама могла бы с легкостью пройти прослушивание на роль неунывающей Джун Кливер[16]. – Ну в таком случае я предлагаю тебе просто начать говорить!

Хотя я догадывалась, что мама отреагирует на мою фразу именно так, мне никогда не удавалось заранее составить текст своей следующей реплики. Я делаю глубокий вдох и чувствую, как меня сносит потоком слов, которые я вовсе не собиралась произносить.

– Хм, ну хорошо. Несколько лет назад Стю захотел, чтобы я переспала с каким-нибудь другим мужчиной, так же как папа когда-то сказал тебе, что ты должна завести роман на стороне. И я так и сделала. Его зовут Мэтт. Наши отношения продолжались какое-то время, но теперь он больше не хочет со мной разговаривать. А еще я думаю, что у нас со Стюартом сейчас все хорошо, но переживаю, что могла разрушить свой брак. И я не уверена, что мне стоит делать что-то подобное снова. Я очень скучаю по Мэтту, но не знаю, действительно ли я скучаю по нему или просто мне не хватает тех ощущений, которые я получала рядом с ним. И я все еще люблю Стюарта, но я не думаю, что смогу принять его отношения с другими женщинами. И сейчас я в полном раздрае, меня постоянно мучают мигрени, и я не знаю, что мне делать.

Как только я закончила говорить и вдохнула воздух, слезы хлынули из моих глаз. Не знаю, насколько мама смогла разобрать мой словесный поток, но я больше не могу говорить. Я зажимаю телефон между левым плечом и ухом и тянусь к коробке с салфетками, стоящей на тумбочке.

– О милая, – начинает мама. – Ты так долго держала это в себе. Я так рада, что ты рассказала мне об этом.

– Правда? – спросила я, шмыгнув носом. – Я боялась тебе сказать. В последний раз, когда я заговорила о тебе и Джиме, ты выглядела очень… ну как-то неловко…

Я избегаю называть то мамино состояние чувством стыда. С прошлого нашего разговора на эту тему прошло уже больше десяти лет, и в моей памяти он все еще окутан дымкой послеродового истощения. Но сейчас, когда я резким движением сорвала пластырь с этой раны, сдерживающей воспоминания, я буквально наяву вижу, в какой напряженной позе тогда замерла мама. Я слышу ее тихие слова: «Я была девственницей, когда мы поженились. Твой отец думал, что такая интрижка придаст мне уверенности. Это было так давно».

– Наверное, так и было, – отвечает мама. – И я до сих пор не хочу делиться интимными подробностями моей жизни. Но если тебе

Купите полную версию книги и продолжайте чтение
Купить полную книгу