– Ты знаешь что? Полежи пока, а я слазаю туда. Если он тяжелее тебя, ты уж прости, я его сначала отнесу на БМП (батальонный медицинский пункт – авт.). А уж если что, тогда я тебя.

– Да, да, конечно, давай, давай.

Я спускаюсь в воронку. На мне автомат, как полагалось, смотрю… мой комиссар. Я так обрадовался, думаю: сейчас я выпущу в тебя всю автоматную очередь. И буду счастлив, что отомстил, хоть одному, за всех! Лежит он, а грудная клетка у него сзади осколком снаряда прошита. Дыхание хриплое и сквозь рану видно, как розовое легкое шевелится и пар идет. Он голову ко мне повернул и говорит:

– Вениаминов, подойди ко мне, пожалуйста.

А я так надменно над ним стою и отвечаю ему:

– Ну, чего тебе еще от меня надо?

А он (да простит меня Господь):

– Ты меня… не выноси… Не надо… Я… умираю. Только вот, знаешь… у меня здесь документы. Ты… отправь после… матери.

Ну, я полез, конечно. Обложка у него там, в ней партбилет и еще что-то. Раскрыл, а там иконочка, Казанская, и молитвочка «Живый в помощи»! Я смотрю на него и говорю:

– Какой же ты коммунист?

– Это мне моя мама… Прости… Я знаю, что ты верующий… Прости меня…

Тут Господь подарил мне Свое сердце. И я упал на колени, я просил у него прощения за свою несправедливость и за свое такое отвратительное, пакостное сердце. И он простил меня. Я молился всеми молитвами, какие знал, а он отходил у меня на руках, и я целовал его раны и благодарил Бога, что через великую милость Господа раскрылось мое окаменевшее сердце. И он ушел… Имя его было Иван.

В 1987 году бывший «з/к», бывший фронтовик, бывший моряк, бывший судовой врач Ростислав Сергеевич Вениаминов в Троице-Сергиевой лавре принял монашеский постриг с именем Иннокентий. Уже монахом на самолете отец Иннокентий пролетел над Аляской, Алеутской грядой и над вулканом имени своего великого предка. Так, по воле Божией, осуществилась связь времен и поколений в этой замечательной русской семье.

Старик, рассказавший эту историю, уже почил в доброй старости, перенеся узы тюрьмы и озлобления людей, но до самой смерти сохранив доброе сердце и веру во Христа. Когда было дело, он не упомянул, скорее – в середине 20-х годов.

Быстро распространилась по большому селу весть, что должен приехать епископ. А епископов в то время на свободе совсем мало оставалось. Почетного и дорогого гостя решено было встретить достойно. Для этого поручили молодому и энергичному дьякону найти хорошую пару лошадей и крепкий тарантас на мягком ходу.

И вот настал долгожданный день. Брат-дьякон пораньше отправился на станцию. Поезд прибыл точно по расписанию. Так как населенных пунктов окрест почти не было, то и сошедших с поезда пассажиров оказалось немного. Из первого вагона вышел старичок в простой одежке. На голове шапка-ушанка, а в руке сумка, как у странника, которую можно было перекинуть через плечо. Постоял, подождал старичок на перроне, но так никто и не подошел к нему. Наконец расспросил он у прохожих, как добраться до такого-то села, и пошел в сторону, которую ему указали.

В пути старичок был уже с полчаса, вдруг слышит конский топот сзади. Оглянулся, видит – несутся лошади, запряженные в красивый тарантас. А на облучке восседает молодой человек.

– Ну вот и помощь, – подумал старичок и поднял руку, чтоб его подвезли.

Дернул за поводья дьякон, встали лошади как вкопанные:

– Что ты хочешь, старик?

– Можете ли вы меня подвезти до такого-то села? – спросил странник.

– Знаешь, дед, тут идти не шибко далеко, я думаю, ты и сам доберешься потихоньку. Спешить, я вижу, тебе некуда.

– Спасибо за добрый совет, – кротко ответил старичок.