Сколько ещё в мире было столь гениальных работ? А сколько ещё в мире того, что мне никогда не узнать, если это случайно не окажется перед глазами? Сколько ещё в мире того, что я пока не в силах осознать своим маленьким умом? Могу ли я достичь уровня хотя бы среднего, и как сравнить ум, если он невидим и неосязаем? Порой человек молчит, и ты думаешь, что сказать ему нечего, но на самом деле думает он о стольком, что его молчание гарант твоей беззаботной жизни, что неизбежно потерпела бы крах от разрушенных иллюзий.

Пока я спал, Арлет попыталась стащить моё кольцо, но оно так плотно засело на пальце, что стянуть его без ощутимых движений не удалось.

– Я недостаточно плачу тебе? Или тебе мало того, на что ты согласилась?

– Считаешь, что за комнату ты купил и меня? Я лишь твоя иллюзия. Образ, без лица и чувств. И тебе этого достаточно. Ты не купишь здесь ровным счётом ничего, ни за какие деньги. Даже блаженство уйдёт. Оно уже спадает. Тебе уже его не хватает.

У неё ничего не было, только иголки, что она старательно наращивала, чтобы выжить. Я поцеловал её в лоб и поправил спавшие на лицо волосы.

– Я бы отдал тебе кольцо, дорогая, если бы оно хоть что-то стоило.

Вместо этого я отдал ей часть денег, которые ей были не нужны и которые она совершенно определенно спустит в ближайшее время.

Люди здесь имели свои истории, каждый мог часами рассказывать о былом величие, богатстве ума и страданиях о любви, но попав сюда они будто быстро умирали, переставали иметь цели и мечты. А человек без мечты, как известно, долго не живёт. Шестеренки складывались в механизм, и когда я понял, что здесь мне нет места, поспешил отчалить и продолжить путь к звёздам. Если бы я позволил себе остаться и стать частью сего организма, то погиб бы, при чем гораздо раньше своего тела.

Да, я никогда не мог найти своё место, но был вправе покинуть любой хаос, будь то родной дом или же бордель. Я всегда мог уйти, взяв под контроль хотя бы этот ураган в свои маленькие неповоротливые, в сравнении с целой жизнью, ладони. Хотя признаться, нигде и никогда я так крепко не спал. Пожалуй, осмысленности, к которой я стремился, нельзя было доверить покой и сон. Лишь бездушность дарила моей голове мечтательный дурман сновидений. И скорее всего я вернусь к нему, если так и не найду свой смысл.

Решив воспользоваться советом безымянного друга, я собрал остатки денег, которые удалось наскрести, приобрёл портфель и письменные принадлежности, а также купил билет на поезд.

На вокзале продавали газеты и горячую выпечку, румяные булочки притягивали ароматом, отчего повысилось слюноотделение, и я без раздумий отдал последние гроши.

Пока ел, разглядывал прохожих, несущихся взад и вперёд под тяжкие вздохи и глухие стуки сундуков и чемоданов друг об друга. Хрупкая девушка с длинными волосами, собранными в неаккуратную косу, стояла, склонившись над письмом. Держа трясущимся кулачком белый платок, она, оглядываясь по сторонам, кого-то выискивала, то и дело возвращая внимание к письму. Её ожидание напомнило мне взглянуть на билет, чтобы не потеряться и сесть в нужный поезд. Я доел пирожок и сел в вагоне у окна, наблюдая за тем же перроном. Движение толпы, скрывающее за собой платформу, походило на стайку мелких насекомых, что двигались на первый взгляд хаотично, но на самом деле всё работало слаженно и точно, вплоть до минуты. Стоило одному поезду отойти, как платформа заметно пустела на некоторое время, а затем снова наполнялась, и, казалось, не было на земле места столь сбалансированного и определённого.

Перед самым моим окном, после быстрого шага, остановились мужчина и женщина с маленьким сыном. Пока те бодро о чем-то говорили, малец присел на чемодан, разглядывая поезд и прохожих. Его родители миловались. Мама явно нервничала перед расставанием, и отец утешал её в своих объятиях. Его взгляд, полный любви, и руки, нежно поглаживающие слегка растрепавшийся пучок волос, даже моё волнение слегка подуспокоили. Не говоря уже о сыне, что и вовсе ни о чём не тревожился. Сидя на чемодане, он вцепился маленькими пальчиками в его ремни и болтал ногами, словно его ждало невероятное приключение, а не душная поездка. Почему-то, глядя на эту картину, мне стало, с одной стороны, приятно, ведь всегда умилительно глядеть на любовь в самом чистом и неподдельном виде. А с другой стороны, несколько печально – этому мальчику не было нужды волноваться, его родители окружили его той заботой, что не пропускает через надёжную преграду никакие неприятности. Будь то туманное будущее, переезды, потеря стабильности – мальчику не стоит переживать, его задача – разглядывать окрестности и со спокойной головой задавать кучу вопросов, на которые взрослый ум не сразу подберёт ответы. Сколько всего в мире существующего – ещё пока вне понимания мальца – ему предстояло покорить, сколько путей ему открыты, которые он закроет перед собой во имя мечты. Интересно, о чём он сейчас думал. Может хотел стать машинистом или, разглядывая людей с огромными чемоданами, думал, что в них могло быть спрятано? Может именно сейчас он увидит нечто, за чем в будущем, не осознанно, последует, даже не вспомнив этот день.