Теснится свобода, как сердце в груди,
И просится ветер наружу.
И один впереди, а другой позади
Летит сквозь пространство и стужу!
– Не тужи обо мне! – один говорит.
– Не буду… – другой отвечает.
Я вижу, как жизнь бесподобно горит
На кончике крыльев чаек…
И никогда не прервется полет,
Пока кто-то не выйдет из круга.
Наши крылья и кровь запечатает лед
До весны, чтобы помнить друг друга!
На прощанье – крылом! Я на кончик пера
Соберу все ручьи и чернила
В нашу память с тобой, а теперь мне пора
Улетать, чтоб меня не забыла!
Чтобы вспомнила все, что забыла!
Помаши мне в ответ! Я держу верный курс!
След простыл на снегу, и колышет
Сердце, глупое сердце… И бесится пульс,
Замирая от счастья, что дышит…
До весны полглотка из стакана со льдом —
Наших снов береговые линии!
Я, конечно, вернусь с новой песнею в дом…
Позови меня только по имени…
А пока эта песня не песня, а стон!
Мы еще не разлей вода…
На снегу тает роспись: «Джонатан Ливингстон.
С любовью к тебе навсегда!»
Луна в кольце
Посвящается Дар Инь
Уж год прошел, а мы с тобою вместе.
Пройдет другой – не разлучиться нам.
Замыслил о тебе как о невесте,
Знать, под венец пойду с тобою в храм.
Храни меня – свой талисман нательный,
С душою, полной счастья и тоски…
У ног твоих прошу твоей руки!
Владей мной, милая, как я тобой, – владей мной!
Луна в кольце, свеча в воде соленой,
Лицо в цепях тумана синих гор…
Ты стала для меня одной иконой
Средь многих, вдаль смотрящих на простор…
Простер ладони мой костер к ресницам
Заиндевелых от мороза глаз…
Храни меня! Я горный твой алмаз,
Который вовремя вернется к черным птицам.
Окутай, закатай меня в снега
Крещенских и рождественских наречий…
В кольце златом всех новобрачных вече
Венчает колокольчик и рога!
Уж год прошел. За ним другой проходит…
И вечный круг замкнется при луне…
И все вернется… Помни обо мне,
Когда метель на сердце хороводит!
Угрюм-Река
Все люди в чем-то очень схожи —
В своем начале и конце,
Когда они на смертном ложе
Вдруг вспоминают о Творце…
Несется степь перед глазами
Широкой русскою тоской,
Где лик Твой на иконах замер,
Где бабка крестится клюкой…
Суди заговоренных ухом
Обетованною землей,
Где эхо, словно жертва духам,
Поет на арфе золотой!
О песнь судьбы, ты так сурово
Глядишь из-под тяжелых век…
Пропой хотя бы одно Слово,
Как схож с Тобою человек!
Молчанье золота дороже,
Дорожка стелется у ног…
Все люди в чем-то очень схожи
В начале и в конце дорог…
Несется степь, болота, топи…
Куда? Зачем? А посреди
Нас баба каменная топит
Живьем в раскосые дожди…
Коса до пояса, босыми
Ногами топчет рыхлый грунт!
О степь, скажи мне мое имя
Ветрами половецких струн…
Коснись чела, я тень от тени…
Венч! Венч! Венчальная свеча!
Вот перстень роковых сплетений,
Вот плеть, что плоть роднит сплеча…
Плачь! Плачь, Долина первородства!
Лей, ливень! Пей, Угрюм-Река,
Зарытых в память на века
Людей, с которыми есть сходство…
Несется степь перед глазами,
Вода плескается в горсти…
С Тобой мы схожи образами
В начале и в конце пути…
Голубь
Помолись за меня, я в смятении…
Третий день не могу разобрать,
Отчего так тревожные тени
Беспокоят мою благодать?
Клонит в сон безмятежные очи
По исходу бессмертной души…
Не пророчь мне бессонные ночи
И бездарных стихов не пиши…
Ах, как больно дышать, не смея
Полной грудью воды зачерпнуть!
Я похож на воздушного змея,
Что по звездам разматывал путь…
Разгадал я заветный клубочек,
До последней нитки промок…
По следам восклицаний и точек
Я скроил себе бархат дорог…
И теперь в этой пестрой одеже
Буду мерить дорогу вглубь…
Мне тебя нет на свете дороже,
Голубь мой, помолись, приголубь!
Третий день, не Христос я, не Лазарь —
Не воскрес я, не умер опять…
Помолись за меня три раза,