Лицо Шлегеля потемнело.

– Это тебе Элка рассказала? – сухо осведомился он.

Таня кивнула:

– Да.

По губам немца пробежала нехорошая усмешка.

– У нашей пухлой Черепашки слишком длинный язык, – процедил он сквозь зубы. – Если кому-то захочется его подрезать, я не удивлюсь.

Татьяна прижалась щекой к плечу Бернда и с покорной нежностью посмотрела ему в глаза.

– Брось, Боря. Элла твой друг, и она любит тебя. Она за тебя пойдет в огонь и в воду. Она и со мной познакомила тебя только потому, что ей надоело видеть тебя холостяком.

– Правда?

– Да. Она считает, что ты холостой, потому что не можешь найти себе в Германии хорошую девушку.

– Гм… – Суровые морщины на лице Шлегеля разгладились. – В чем-то она права. Подожди… Выходит, ты хочешь меня на себе женить?

Таня фыркнула:

– Не надейся. У меня и в мыслях этого не было. Я не собираюсь выходить замуж в ближайшие лет пять, так что можешь успокоиться. Хотя… я бы не возражала, чтобы ты заходил ко мне в гости, когда прилетаешь в Москву.

– Я тоже не прочь.

– Значит, договорились?

– Договорились.

Они вновь поцеловались.

– Знаешь, мне в Москве очень не хватает такого вот крепкого плеча, – снова заговорила Татьяна. – Жизнь скотская, а иногда так хочется почувствовать себя слабой и беззащитной.

– Теперь у тебя появится такая возможность, – заверил ее Бернд. – Ты когда улетаешь?

– Завтра.

Немец задумчиво почесал шею. Потом посмотрел на Татьяну и сказал:

– Я смогу быть в Москве через неделю. Приеду на несколько дней. – Шлегель озорно подмигнул девушке и весело спросил: – Не успеешь меня забыть, а?

– Такого, как ты, забыть невозможно. Вот только…

По чистому лбу Татьяны пробежали маленькие морщинки. Она озабоченно нахмурилась.

– Что такое? – насторожился Бернд.

– Ты был прав, когда сказал, что у меня в Москве есть парень, – тихо ответила Таня. – Вернее, даже не парень, а… мужчина. Мы встречаемся уже год.

– Вот как. – Немец тупо посмотрел на свою руку. И сказал, словно обращался к руке, а не к девушке: – И ты его любишь?

– Я? – Глаза Татьяны вспыхнули. Она злобно усмехнулась. – Я его ненавижу. Так сильно, что могла бы убить!

– Тогда почему ты его не бросишь? – нахмурившись, спросил Шлегель.

Татьяна тяжело вздохнула:

– Это невозможно. Он меня просто так не отпустит.

– Не отпустит? – Бернд скривил рот. – Что за чушь! Он что, твой хозяин? Он на тебе клеймо поставил, что ли?

Татьяна откинула со лба прядь волос и сказала очень серьезно:

– Не в клейме дело, Борис.

– А в чем?

Таня снова вздохнула, на этот раз еще тяжелее, чем прежде.

– В деньгах, – выдохнула она. – Он меня опутал по рукам и ногам. Я должна ему за все. За квартиру, за машину. За все! Иногда мне кажется, что я должна ему даже за то, что дышу одним с ним воздухом.

Некоторое время Бернд обдумывал ее слова.

– Кажется, я начинаю понимать, – сказал он наконец пристальным, изучающим взглядом всматриваясь в лицо девушки. – Он подарил тебе квартиру, не так ли?

– Да, – кивнула Таня.

– И ты не хочешь ее лишиться, правильно?

Татьяна покачала головой:

– Не хочу.

– Желание понятное. И что же ты намерена предпринять?

Лицо девушки стало страдальческим.

– Даже не знаю, – тихо проговорила она. – У меня голова идет кругом от всего этого. – Помолчав, она подняла глаза и посмотрела на немца. – Борис, а ты… ты бы мог мне помочь?

Шлегель закурил. Выпустил ртом ровное, белое кольцо дыма и задумчиво проткнул его сигаретой.

– Сдается мне, что этот твой… мужчина положил тебе на счет в банке хорошенькую сумму, – спокойно сказал он. – Я прав?

Татьяна опустила голову:

– Откуда ты знаешь?

– Я знаю богатых мужчин, – сказал немец. – Когда они сходят с ума от страсти, они не считают денег. А от такой, как ты, можно сойти с ума.